Мария Капшина - Идущая

В отношении последнего воображение нагло врало. Именно Викины мучения заставили Раира сменить гнев на милость: незаметно для самого себя он увидел в ней не Реду, а беспомощную девочку, находящуюся на его попечении.

К тому времени, когда взошло солнце, овраг кончился. Деревья росли всё реже. Трое остановились под невысоким раскидистым орешником. Маленькая рощица возвышалась как последний опорный пункт леса на границе рыжевато-серой равнины, заросшей кустарником и высокой жесткой травой. Позаботившись о конях, парни занялись лежанками. Вике популярно объяснили, что лучшая помощь, на которую она способна — это сидеть в стороне и не шевелиться. Она слишком устала даже для обид и ругани, и потому молча осуществляла моральную поддержку, глядя на запад, где в серой мути таяла равнина, гладким покрывалом уходя вдаль.

Трое поужинали и легли спать. Было колко и холодно, но Вика провалилась в сон, едва легла, и ей показалось, что она только на мгновение закрыла глаза, когда, часа четыре спустя, Раир (не спавший вовсе) счёл нужным продолжить путь.

А путь этот пролегал теперь по местам практически нехоженым, что было хорошо (меньше вероятность ненужных встреч), но не слишком (дорога не радовала гладкостью). Собственно, и не дорога вовсе, а узёхонькая тропка, сжатая с двух сторон кустарником. Два пешехода ещё могли бы здесь разминуться, если один из них вжался бы в упругую и колючую стену, но двум верховым проще было научиться летать, нежели проехать бок о бок. И они медленно продвигались гуськом, нос в хвост, устало отбиваясь от неутомимо цепких веток. Вика спала на ходу.

Солнце зависло чуть справа от зенита. Тропинка всё больше петляла, то лениво заворачиваясь кверху, то стекая под горку вниз. Раир и Ликт уже дважды спешивались, чтобы расчистить дорогу там, где она совсем уж заросла бесконечными кустами с некрупными ржавыми листьями, и видно было, что оба они тоже утомлены этим медленным продвижением под лучами подслеповатого солнца на мутном небе.

Наконец тропа, извернувшись, выползла на пригорок, и взглядам путников открылась ласкающая воображение картина: узкая прорезь в бурых зарослях темной змейкой вливалась в большую дорогу, медленно изгибавшуюся вдоль реки под сенью плакучих ив. В несколько минут путники были уже на берегу. Напоив коней, вволю напившись холодной вкусной воды и заново наполнив флажки, все приободрились. К огромной радости Вики, Раир объявил привал. Место для этого ответственного мероприятия они, для вящей безопасности, искали в стороне от дороги. А попутно обнаружили на небольшой возвышенности у реки странное, на взгляд Вики, сооружение. На пятиугольном каменном основании в метр высотой и с таким же диаметром стояла полутораметровая трехгранная призма из того же светлого камня, похожего на гранит. Раиру и Ликту, впрочем, это сооружение странным определённо не показалось. Во всяком случае, направились они туда вполне уверенно.

— Подожди секундочку! Что это такое? — спросила Вика Ликта.

— Тагал, — пожал плечами Ликт. — Ты что, не видишь? А, ну да…

Засим Ликт поспешил догонять Раира, но Вика направилась туда же, а по дороге усвоила в общих чертах следующее: тагал — культовое сооружение в честь пяти стихий, трех основных божеств и двух изначальных противоположностей. Установлены тагалы обычно на расстоянии около двадцати тысяч шагов один от другого, потому слово "тагал" служит ещё и обозначением этого расстояния. Подойдя ближе, Вика обнаружила, что на каждой из трёх граней полутораметровой призмы странным темно-зеленым металлом изображен один и тот же узор: пересекающиеся под прямым углом узкий, вытянутый горизонтально овал и такой же узкий ромб, но вертикальный. Поверхность камня, когда-то полировано-гладкую, дождь, снег и ветер почти везде зашершавили, но центр каждой грани, на пересечении ромба и овала, был гладким по-прежнему. Через минуту, когда её спутники прижали ладони у двум граням тагала, Вика поняла, почему: это был какой-то обряд, и руки всех путников, проходивших или проезжавших мимо тагала, заново отполировали камень. Она подошла к третьей грани и тоже подняла руку и приложила ладонь (левую почему-то, а не правую, как Раир и Ликт) к пересечению линий.

Раир первым открыл глаза и увидел девушку, прижавшую к камню левую ладонь. Ну и откуда она, гостья из чужого мира, знает, что женщинам нужно именно левую? Он снова почувствовал уверенность, что это Реда. Это была не логическая, разумная уверенность, а необъяснимое ощущение чужой, недоброй силы, идущей от девушки. С первого же взгляда Раир был уверен, что это она, а предчувствия его редко обманывали. Но в этом случае всё складывалось как-то странно: уверенность то поднималась безоговорочно четко, то вдруг сходила на нет, будто перед ним стояли два человека, поочередно попадавших в поле зрения.