С Лисочка - Башня Повелителя Зверей [СИ]

Грибные светильники мягко освещали лабораторию — просторное помещение без окон, разделенное надвое ширмой-перегородкой. За этой ширмой стояли в ряд пять больших алхимических инкубаторов, заполненных мутной жидкостью, в которой плавали существа, вида весьма необычного, не сказать страшного. Химеры.

Первая вполне напоминала человека, но человека с четырьмя суставчатыми ногами, скорпионьим хвостом и рогами на голове. Вторая химера больше походила на летучую мышь с человеческой головой на короткой массивной шее и шестью длинными гибкими щупальцами, растущими чуть пониже рук-крыльев. Третья химера была похожа на крылатого чешуйчатого волка, четвертая представляла собой странную помесь крокодила и льва, пятую вполне можно было принять за гусеницу-переростка у которой отчего-то выросли две дополнительные головы с узкими зубастыми пастями.

Эти химеры еще не были полностью завершены. Хотя их тела почти окончательно сформировались, разуму еще только предстояло развиться. Впрочем, истинно разумными они не станут никогда — их создателю нужны были бездумные исполнители его воли, не более того. Верные слуги, для которых будет иметь значение одно — приказ их повелителя. Ну а пока они мирно плавали в амниотической жидкости, дожидаясь того часа, когда их сочтут готовыми и выпустят из стеклянного плена.

Однако у алхимика — создателя этих химер, который был сейчас занят расчетами в другой части комнаты-лаборатории, — был и другой, куда более важный проект, предполагавший создание по-настоящему разумной химеры. Иначе нельзя — цель, для которой она задумывалась, требовала творческого подхода, свойственного только разумным существам. Так что разум этой химере очень даже понадобится. Как и устойчивость к магии. Как и способность манипулировать собственным фенотипом.

Ах, как поджимает время! Нужно торопиться — химера растет и развивается. Если не успеть вовремя скорректировать ее развитие, можно получить совсем не тот результат, какой хотелось бы. Увы, в этом случае на скорость роста химеры можно влиять лишь отчасти — выбранное, так сказать, оборудование накладывало жесткие ограничения. Приходится торопиться, тратить ночи на расчет генетических итераторов, на составление генетических катализаторов, на анализ результатов.

— А обещал долго не засиживаться, — раздался за его спиной женский негромкий голос.

Он резко обернулся. Ну конечно, так увлекся расчетами, что не услышал, как она вошла.

— Я же запретил тебе вставать! — он бросил быстрый взгляд на ширму — не забыл ли задвинуть ее, скрывает ли она инкубаторы и их содержимое. Ей совсем не надо видеть его работу. Конечно, ничего в этом страшного нет, но все же. Не забыл. Хорошо.

За последние недели она сильно подурнела. В общем-то, красавицей она не была никогда, но теперь располнела сильно, лицо ее обрюзгло и приобрело какой-то земляной оттенок, кожа на руках покрылась розовыми пятнами, фигура ссутулилась, а ноги из-за отеков стали напоминать подушки.

— Я проснулась, а тебя нет, — голос был полон обиды. — Мне холодно.

В одно мгновение он оказался рядом и взял ее за руку, а после, нахмурившись, коснулся губами ее лба.

— Э, да у тебя температура, — покачал он головой. — Ай, нехорошо…

Усадив ее на стул, принялся смешивать в высоком мерном стакане содержимое многочисленных бутылочек, которыми была полна лаборатория.

— На-ка, выпей, — предложенное зелье приобрело темно-синий цвет и слегка отдавало сельдереем. — Не тошнит? Нет? Хорошо, очень хорошо… Так, а теперь надо сделать инъекцию. Поработай кулачком. Так-так… на ватку, зажми. Вот и умница. Голова не кружится? Нет? Вот и хорошо, вот и ладно. А сейчас — в кровать. Тебе надо больше отдыхать…

В спальне помог ей лечь на кровать и заботливо укутал одеялом.

— Ты опять работать? — спросила она. — Неужели тебе твоя работа, важнее, чем я?

— Скажешь тоже! — фыркнул он.

— Важнее, — стала спорить она. — А меня ты разлюбил. Что тебе в твоей работе?

— Будущее, — ответил он. — А ты опять говоришь чушь. Ну как я мог тебя разлюбить? Просто мне надо закончить расчеты. А ты спи. Я скоро приду.

Снова проверил губами температуру — жар ушел.

— Запомни: у меня нет ничего дороже тебя, — шепнул он ей.