Глен Кук - Меченосец

Юноша закрыл глаза и расслабился, давая слово призраку.

— Столетия назад, как и теперь, люди не управляли своими судьбами. Истину знала лишь горстка, не имевшая права поделиться ею с остальными. Но теперь я могу рассказать. Бессмертные Близнецы и все герои бились в той войне не за свои выгоды, веры, обиды. Они были всего лишь марионетками, послушными чужой воле.

Тайс Рогала побледнел. Что происходит? Эй, Зухра, ты куда смотришь? Уж не допустила ли ты серьезный промах, Хозяйка глубин? Откуда этот юнец знает то, что было известно лишь Аранту и его оруженосцу?

Готфрид замолк, глядя на лица — удивленные, раздосадованные, но кое-где и дружелюбные. Недоверия он не встретил: наверняка верхушка братств имела доступ к неискаженным хроникам той войны и догадывалась об истине. Слушали все с неослабным вниманием.

— Я — Меченосец! — объявил Готфрид, грохнув кулаком по трибуне.

Собравшиеся вздрогнули.

— Я — избранный, Пожиратель душ и Открыватель тайн. Я поведаю вам одну из них. Ею владел Сагис Грухала, брат Синего ордена, по-настоящему верный Красному. Предатель встретил свой конец в Торуни. Грухале повезло: местные бандиты укрыли его от агентов империи и Братства, искавших беглеца изо всех сил. Но случай — или воля Великих Древних — свели нас.

Рассказывая про убийство Хонсы Эльдрахера и предательство в Катише, Готфрид смотрел на Гердеса Мулене.

— Вот истина для вас, братья. Взвесьте ее. Сверьте с фактами. Попробуйте оспорить.

Молчание взорвалось криками. «Синие» кинулись вниз по рядам. Изменившийся в лице Мулене озирался, будто крыса в поисках лазейки. Там и сям замелькали кулаки.

Угрюмый, побледневший граф Кунео подошел к Меченосцу.

— Неплохо, парень, неплохо. Но мы чуть опоздали. К нашему приходу голосование уже закончилось. Верховный магистр избран.

— Можно как-нибудь изменить результат?

— Только отправив Мулене в мир иной.

Граф отвернулся, махнул рукой — трубач приложился к инструменту и отчаянно тянул одну ноту, пока крики не смолкли и не восстановилась видимость порядка. Тогда Хильдрет взошел на трибуну.

— Господа, важное объявление! Позвольте мне сказать, пока драка не началась. Я только что получил коммюнике от имперского легата в Торуни. — Граф показал письмо. — Миньяк Алер заключил союз с Бохантином и провел армию через перевал Гастрайх в Ловенгутских горах. Теперь он движется на юг. Король Бильгора исчез при таинственных обстоятельствах, не учредив регентства и никого не известив о своем местопребывании. В стране безвластие. Армия Бильгора разваливается, союзные гарнизоны в Беклаваце отрезаны. Поскольку все вы здесь, с чародейством миньяка бороться некому. Легат пишет, что Бильгор обречен, а сообщение недельной давности.

Братья смотрели ошарашенно, недоверчиво. Кто-то крикнул: «Не может быть!»

Готфрид наблюдал за Мулене. Тот отреагировал странно: так разъярился, что и дар речи потерял. Еще чуть-чуть, и удар хватит.

— Господа! — Голос Хильдрета перекрыл гам. — И Братству, и Сартайну придется биться за выживание! Оставьте рознь, положение отчаянное!

Графу позволили говорить, но слушали не слишком внимательно. Никто не сидел спокойно, неприязнь между «синими» и «красными» угрожала взорваться дракой.

— До сих пор Бильгор был для нас изгородью овчарни, защитой от волков! — Граф уже кричал. — Теперь ее нет, враг у ворот! Армию выставить может только Мальмберге! Но, братья мои, миньяк ослабел! Он воевал всю зиму и едва справился с Неродой и бунтовщиками! У него сил не хватит победить нас, но Алер может и попытаться. Он уже знает, к чему ведет нерешительность, и, если пойдет на крайность, ударит в самое сердце. Через месяц вентимильцы явятся к самым воротам Мурафа, тогда Мальмберге не успеет их перехватить, даже если и захочет. А если падет Сартайн, падет весь Запад. Империя сейчас не слишком сильна, но она — его символ, его дух. Алер это понимает не хуже нас с вами. Меченосец побывал на востоке. Я еще не разведывал, что он знает о сильных и слабых сторонах миньяка. А пока я буду занят расспросами и планами, призываю вас: забудьте рознь, помогите Сартайну выжить! Ваши судьбы тоже на волоске: Алер убьет вас первыми. Оставим распри на потом!

Хильдрет покинул трибуну и передал письмо Мулене.

— Подумай хорошенько, Гердес, — посоветовал он магистру.

Граф повернулся к Меченосцу, позвал его за собой и шагнул к лестнице.

— У Алера случаются проблески гениальности, — сообщил Хильдрет Готфриду с Рогалой, наблюдая с крыши Мурафа за приближением вентимильских войск. — Но сейчас он все поставил на удачу.