Алекс фон Готт - Белый Дозор

— Лошадки ее не больно-то жалуют, — Лёша положил возле костра целую копну жесткой, напоминающей проволоку травы.

— Всё ее достоинство в том, что она долго и бездымно горит. — Вышата подбросил в угасающий костерок немного травы, и огонь весело вспыхнул с новой силой. — Так что ты хотел бы узнать?

— У меня есть ответ насколько краткий, настолько же и глупый. Всё. Вот что я хотел бы узнать у вас. Всё и обо всём. Но прежде всего, мне очень хочется знать, что с моей матерью?

— Этого я не знаю, я ведь уже говорил тебе и сейчас повторяю вновь, — пожал плечами Вышата. — В мире Яви сейчас царит страшная паника и полнейшая неразбериха. Всё гораздо хуже, чем во время последней и самой страшной войны. Тогда была хоть какая-то организация и не было того, что есть сейчас: страшного мора, эпидемии, от которой нет спасения.

— Но что же это? Откуда в наше время мог взяться подобный вирус? Он не мог мутировать самостоятельно, значит, кто-то его создал и выпустил на свободу, — со знанием дела прокомментировал Лёша. — По вашим словам получается, что там, — он ткнул большим пальцем руки назад, через плечо, туда, где, по его мнению, осталась воронка перехода, — творится сейчас настоящий кошмар. Что? Неужели всё настолько ужасно?

— Даже ужасней, чем ты можешь предположить, — очень серьезно ответил кудесник. — А что касается личности автора смертельного вируса, то я думаю, мой ответ очень сильно тебя расстроит.

— Что вы хотите этим сказать? — похолодел Лёша.

— Автор ты, — лаконично ответил Вышата и подбросил в костер еще немного травы.

— Простите, но вы отдаете себе отчет в своих словах? — Алексея начала бить нервная дрожь. — Как я могу быть, по вашему выражению, «автором», если мой препарат — это стабильное вещество, которое никак не может вызывать смертельный исход, а предназначено совершенно для противоположной цели?

— Его тайком испортили, — последовал еще один лаконичный ответ.

— Вот как? И кто же это сделал?

— Твой заместитель с лягушачьей фамилией, по наущению моего заклятого недруга Невзора. Препарат нагрели, он изменил свои свойства, ты думал, что вылечишь с его помощью близкого человека, а он мало того, что умер, так еще и стал тем источником, от которого зараза распространилась повсеместно. И поверь мне, всё это именно так и никак иначе.

Лёша закрыл лицо руками и словно обмер: сидел не шелохнувшись, пытаясь осмыслить только что услышанное им от Вышаты. Наконец, бессильно опустив руки, он тихо сказал:

— Лучше бы я умер, чем знать всё это и с этим жить. Зачем вы меня выходили?

— Никогда и никому не желай смерти, — Вышата в назидание поднял указательный палец. — Никому и никогда. И тем более — самому себе. Дело это распоследнее и никуда, поверь мне, негодное. Человек стремится жить — это его основное свойство, а в Навьем Посмертии ты уже был, и стремиться туда сознательно — значит, расписаться в том, что ты больше не человек, а так… Некое существо без свойств.

— Но почему именно я? Почему я?! — вскричал Алексей, и Вышата приложил указательный палец к губам: знак тишины.

— Ты Родимир и ты избран.

— Когда, кем, для чего?

— Видишь ли, мой дорогой, есть вопросы, ответы на которые ясны и понятны. Надо лишь немного поразмыслить. Но мы порой не смыслим ни аза в том простейшем, что касается нас самих. Я тебе отвечу, изволь. Ты не такой, как все, вернее, как многие. Ты не эгоист до мозга костей, ты принадлежишь к почти вымершему племени идеалистов и неисправимых романтиков. И, создавая препарат, ты думал прежде всего не о славе, не о деньгах, а о благоденствии всего человечества. А это желание уже не вполне человеческое. Боги управляют миром, делая его таким, каков он есть: несовершенный, на первый взгляд, но гармоничный. Ты же своим желанием продлить жизнь человеческую и превратить ее в более чем вековую по длительности залез, вульгарно выражаясь, не в свои сани. Не все боги добры к людям, как ты догадываешься. Поэтому ты был избран орудием в руках Навьих сил. Поэтому после падения самолета именно Навь пыталась забрать тебя, ведь ты оказался ее слугой, пусть и против собственной воли, пусть и по незнанию. Я понимаю, что звучит это ужасно, но так оно и есть.

— Вы хотите сказать, что эпидемия и так бы началась?

— Возможно, что и не эпидемия, а, скажем, война. Возможно, что в другое время. Но всё равно, что-нибудь да началось бы, и для запуска всего этого был бы избран если не ты, то кто-то другой.

— Как Гитлер? Его тоже избрали?