Джон Толкин - Хоббит, или Туда и Обратно

И вот он повис над городом среди воплей, криков и стенаний, устремился прямо к мосту — и остановился в замешательстве! Мост исчез, и враги оказались на острове посреди глубокой воды — вода показалась дракону слишком глубокой, темной и холодной. Если он погрузится в нее, поднимется пар и на несколько дней скроет всю окрестность; озеро сильнее Смога и погасит его.

С ревом полетел Смог к городу. Его встретил дождь стрел, которые со стуком ударялись о его броню и драгоценности, его дыхание поджигало древка, и горящие стрелы с шипением падали в воду и гасли. Никакой фейерверк не способен превзойти зрелище этой ночи. Услышав щелканье тетивы луков и гром труб, дракон еще больше рассвирепел, он ослеп и обезумел от ярости. Уже много веков никто не смел сражаться с ним; не посмели бы и сейчас, если бы не человек с суровым лицом (его звали Бард), который подбадривал лучников и уговаривал бургомистра приказывать сражаться до последней стрелы.

Пламя вылетело из пасти дракона. Он кружил высоко над городом, освещая озеро; деревья на берегу медно и кроваво сняли, у их оснований метались густые черные тени. И вот дракон устремился вниз сквозь дождь стрел, в гневе не обращая на них внимания, не заботясь о том, чтобы повернуться к врагам защищенным боком, стремясь только сжечь их всех.

Он летал по кругу, и вспыхивали крытые тростником крыши и деревянные столбы, хотя все это еще до появления дракона было обильно полито водой. И снова, стоило появиться искре, сотни рук заливали ее. Дракон повернул назад. Взмах его могучего хвоста — и крыша ратуши обрушилась с грохотом. Огонь высоко и беспрепятственно взвился в ночи. Еще поворот, и еще, и вот одни! за другим вспыхивают и рушатся дома; и по–прежнему ни одна стрела не может причинить вред Смогу; они для него не страшнее болотных мух.

Со всех сторон люди прыгали в воду. На базарной площади женщин и детей усаживали в лодки. Побросали в озеро оружие. Слышались плач и стоны. Совсем недавно здесь пели веселые старые песни, приветствуя гномов. Теперь же их проклинали. Сам бургомистр устремился к своей большой позолоченной лодке, надеясь в смятении уплыть и спастись. И скоро весь город сгорел бы и погрузился в озеро.

На это и рассчитывал дракон. Пусть все садятся в лодки, думал он. Неплохо будет на них поохотиться, или пусть просто пропадут с голоду. Только выйдут на сушу, он их уже будет поджидать. Скоро он сожжет все на берегах и уничтожит все поля и пастбища. Давно он так не веселился, уничтожая целый город.

Но среди горящих домов еще оставалась группа лучников, которые не собирались сдаваться. Ими командовал Бард, человек с мрачным голосом и лицом; это его обвиняли в том, что он предсказывает наводнение и гибель рыбы, хотя всем были известны его достоинства и храбрость. Он был отдаленным потомком Гириона, повелителя Дейла, чьи жена и сын спаслись из гибнущего города по реке Бегущей. И вот он стрелял из большого тисового лука, пока не истратил все стрелы, кроме последней. Вокруг все горело. Товарищи покидали Барда. Он в последний раз натянул лук.

Неожиданно что–то вылетело из темноты и опустилось ему на плечо. Бард вздрогнул — но это был всего лишь старый дрозд. Без страха дрозд пригнулся к уху Барда и принялся сообщать ему новости. Бард удивился тому, что понимает язык дрозда, но ведь он сам родом из древнего Дейла.

— Подожди! Подожди! — сказал дрозд. — Восходит луна. Когда дракон подлетит и повернется, смотри на углубление слева у него на груди! — И пока Бард удивленно смотрел на птицу, дрозд рассказал ему о новостях с Горы и обо всем, что он слышал.

И тогда Бард натянул тетиву своего лука. Дракон возвращался, он летел низко, и тут взошла луна и серебром осветила его огромные крылья.

— Стрела! — закричал лучник. — Черная стрела! Я оставил тебя напоследок. Ты меня никогда не подводила, и я всегда возвращал тебя. Я получил тебя от отца, а он — от своего. Если ты действительно выкована в кузницах Короля–под–Горой, лети быстрей и попади в цель!

Дракон опустился ниже, чем раньше, и его белое брюхо сверкнуло в свете луны блеском драгоценностей. Но в одном месте оставалось темное место. Щелкнула тетива большого лука. С нее сорвалась черная стрела и полетела прямо в углубление с левой стороны груди, там, где в сторону отходит левая лапа. Попала точно в цель и вся исчезла, углубилась — наконечник, древко, оперение, так стремителен был полет. С криком, оглушившим людей, рушившим деревья и раскалывающим камни, Смог пронесся, перевернулся в воздухе и упал в развалины.