Джон Толкин - Хоббит, или Туда и Обратно

Берт и Том направились к бочонку. Уильям занялся выпивкой. Тут Бильбо набрался храбрости и сунул свою маленькую руку в огромный карман Уильяма. В нем оказался кошелек, размером и толщиной с самого Бильбо. «Ха! — подумал хоббит, ободренный таким началом своей новой работы, и принялся осторожно вытаскивать кошелек. — Неплохое начало!»

Да, это действительно было только начало. Кошельки у тролле с сюрпризами, и этот не был исключением.

— Эй, ты кто такой! — запищал кошелек, когда его вытаскивали, и Уильям тут же повернулся и схватил Бильбо за шею, прежде чем тот успел спрятаться за деревом.

— Чтоб мне провалиться! Берт, погляди, кого я поймал! — сказал Уильям.

— Что это? — спросили остальные, подходя.

— Будь я проклят, если знаю! Ты кто такой?

— Бильбо Бэггинс, взлом… хоббит, — сказал бедный Бильбо, дрожа и гадая, как крикнуть совой, прежде чем его задушат.

— Взломхоббит? — удивленно переспросили тролли. Тролли все тяжелодумы и очень подозрительно относятся ко всему новому.

— И что делает взломхоббит в моем кармане? — спросил Уильям.

— А можно его поджарить? — спросил Том.

— Попробуем, — ответил Берт, хватая вертел.

— Да в нем на один укус не хватит, — сказал Уильям, который уже плотно поужинал. — Тем более когда его освежуют и вытащат кости.

— Может, тут есть другие, и у нас наберется на пирог, — сказал Берт. — Эй ты, отвратительный кролик, есть еще такие, как ты, лесу? — спросил он, глядя на волосатые ноги хоббита. При этом он схватил Бильбо за ноги и потряс.

— Да, много, — ответил Бильбо, но тут же подумал, что нельзя выдавать друзей. — Нет, ни одного нет, — сразу добавил он.

— Что он хочет сказать? — спросил Берт, держа на этот раз Бильбо вверх головой, но за волосы.

— Я хочу сказать, — ответил Бильбо, охая, — и, пожалуйста, не жарьте меня, добрые сэры! Я сам неплохой повар, и готовлю вкуснее, чем сам буду в виде блюда, если вы понимаете, что я имею в виду. Я приготовлю вам вкусный завтрак, если вы мною не поужинаете.

— Маленький заморыш! — сказал Уильям (я вам уже говорил, что Уильям так наелся, что больше ничего не мог съесть; да и пива выпил немало). — Несчастный маленький заморыш! Пусть идет!

— Сначала пусть объяснит, что значит много и ни одного , — сказал Берт. — Не хочу, чтобы он во сне перерезал мне глотку! Поддержим его ноги над костром, тогда заговорит!

— Не хочу, — сказал Уильям. — Ведь я его поймал.

— Ты толстый дурак, Уильям, — заявил Берт, — как я уже говорил сегодня.

— А ты деревенщина!

— Этот я от тебя не потерплю, Билл Хаггинс, — сказал Берт и ударил Уильяма кулаком в глаз.

И началась превосходная драка. Когда Бильбо выронили на землю, у него хватило ума убраться из–под ног троллей, прежде чем они сцепились, как собаки, громкими голосами обзывая друг друга вполне соответствующими их природе словами. Вскоре они держали руки друг друга и катились по земле, едва не попав в костер, пинались и топали, а Том колотил их обоих веткой, пытаясь привести в сознание, — и, конечно, они от этого еще больше свирепели.

Самое время хоббиту было улизнуть. Но Берт так сжал его маленькие бедные ноги, и все тело его было так избито, и голова кружилась; поэтому Бильбо некоторое время просто лежал, отдуваясь, за пределами освещенного костром круга.

И в самую середину драки сунулся Балин. Гномы на расстоянии услышали шум, немного подождали возвращения Бильбо или крика совы, а потом один за другим как можно тише направились в сторону костра. Том, увидев появившегося на свету Балина, страшно заорал. Тролли просто не переваривают гномов (неподжаренных). Берт и Билл тут же перестали драться и сказали: «Мешок, Том, быстрей!» И прежде чем Балин, который пытался во всей этой суматохе отыскать Бильбо, понял, что происходит, мешок набросили ему на голову, и он упал.

— Придут еще, — сказал Том, — или я очень ошибаюсь. Много и никого. Никаких взломхоббитов, но много гномов. Вот оно что!

— Я думаю, ты прав, — согласился Берт, — нам лучше убраться со света.

Так они и поступили. Затаились в тени с палками, на которых перетаскивали баранину и другую добычу. И вот каждый гном выходил на свет, удивленно смотрел на костер, на валяющиеся кувшины и пролитое пиво, на изглоданные бараньи кости — как вдруг! на голове у него оказывался дурно пахнущий мешок, и гном падал. Скоро Двалин лежал на Балине, Фили и Кили лежали вместе, а Дорн, и Норн, и Ори грудой, а Ойн, и Глойн, и Бифур, и Бофур, и Бомбур — у самого костра.