Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

– Ну, хоть так, – прошипел Гверкин и обвис на клинках. Сталь вырвалась из его тела и взлетела вновь для следующего убийства…

Вскоре кровавый бал на руинах Тревегара затих. Все его гости и участники отправились на покой. Мечи перестали издавать свою трагическую музыку, а крики замолкли, когда последний певец застыл на снегу с отделенной от черепа нижней челюстью. Все Красные Шапки были мертвы, двое из спригганов также повержены. На ногах остались лишь принц Кельбрик и четыре его сенешаля. Повелитель кивнул в сторону арки, и его верные рыцари разразились радостным детским смехом, совсем не вязавшимся с их жуткой внешностью и с кровью, которой были перепачканы их одеяния и лица.

– Неужели мы идем домой, Ваше Высочество? – спросил один, склонив голову и отдавая честь мечами.

– Все верно, Фирнести, – ответил принц, задумчиво выглядывая что-то в руинах. – Но сперва нужно позаботиться о том, чтобы за нами затворилась дверь.

Наконец принц нашел то, что искал, и быстрым шагом направился к кузнице. Горн был погашен, инструменты валялись в снегу. Жуткого горбуна и след простыл.

– И куда это ты делся? – прошептал принц. – Ты ведь не можешь далеко убежать? Где же ты?..

И тут его взгляд упал на наковальню. Огромный кусок металла дрожал, и если не знать, что бездушные и неживые наковальни ничего не боятся, то можно было бы справедливо решить, что он дрожит от страха.

Кельбрик несколько мгновений глядел на потемневшее от гари кузнечное приспособление, будто любуясь ма́стерской маскировкой, а после сверху вонзил меч в середину наковальни, и тот вошел в нее с такой легкостью, словно в подтаявший сугроб. Кусок металла закричал от дикой боли, из раны полилась черная кровь.

Изгнанные вассалы молча глядели на свершившуюся казнь, но при этом от нетерпения скрежетали мечами по камням арки. Вечная осень Терновых холмов тянула их назад. Она звала их домой. До вожделенного возвращения было каких-то полшага.

– Тихо! – приказал принц. Он что-то услышал.

Мечи перестали облизывать камни, и тут все различили какой-то неясный, едва слышный шум. Не прошло и половины минуты, как предводитель спригганов понял, откуда он доносится.

Детские крики, изуродованные эхом колодца, вырывались на волю. Крохотные гоблины чувствовали, что все старшие умерли, они боялись и плакали.

Принц Кельбрик обернулся на звук и указал туда мечом. В тот же миг один из его сенешалей подпрыгнул и, оторвавшись от земли, обратился черной птицей. Дрозд взмахнул крыльями и нырнул в колодец.

Страх… Боль… Мука… Смерть… Железный клюв терзал маленькие тела, отрывал куски плоти, пробивал головки, вонзался в глаза. Они звали на помощь, но не знали, что никто не придет их спасти. Эхо от последнего предсмертного крика разлетелось по руинам. Клюв распорол крошечный живот, грудь и несколько раз проткнул сердце. Птица вылетела из колодца, с ее хлопающих крыльев и хвоста на снег падали капли крови. Перья были мокры и блестели багрянцем. Дрозд удовлетворенно запел – теперь нежный голос флейты напоминал жуткий, режущий уши свист.

Кругом были изуродованные, расчлененные тела Красных Шапок. Руки и ноги, валяющиеся отдельно, вывороченные внутренности и головы, позабывшие, где их место. Лужи горячей крови, мертвецы, уткнувшиеся в снег лицами. Возле кузницы лежала черная фигура сприггана, походившая на разлитую по земле смолу. Длинные пальцы-клещи судорожно вонзались в землю. Грудь болезненно вздымалась с хрипом, походящим на скрежет ржавых мечей, соприкасающихся друг с другом. Пасть открылась настолько широко, что вся нижняя половина лица умирающего пошла трещинами. Язык вывалился, на подбородок стекала кипящая черная кровь. Сын мятежного короля Красных Шапок, последний король-изменник, изрезал его грудь в лоскуты. В некоторых местах проглядывали ребра. Горло было перерезано дважды – крест-накрест, принц видел: его вассалу недолго осталось.

Кельбрик медленно подошел к сенешалю. Тот протянул руку к господину, но принц встал на нее остроносым сапогом, придавливая к земле.

– Ваше… Высочество… – прохрипел умирающий.

– Прощай, Тенербран. – Принц Кельбрик поднял меч. Волнистый клинок с силой опустился в черный разрез глаза. Сенешаль дернулся и застыл. Его повелитель склонил голову набок, словно любуясь трупом. После выдернул меч, развернулся и пошагал прочь – он был горд собой: именно это спригганы называли милосердием.

Четыре его выживших спутника неотрывно глядели под арку прохода. Там их ждали Терновые холмы. Их родина, их отчий дом, откуда они были изгнаны два с половиной века назад.