Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

– Анин, – тихо позвал колдун, но стоящий к нему спиной собрат даже не повернул головы. – Анин, это я, Магнус. Обернись!

Собственный шепот эхом разнесся над неживым войском, Сероглаз вздрогнул от неожиданности – каждое его слово прозвучало намного громче, нежели следовало. Мертвецы будто ничего не заметили. Но хоть ровные когорты неживых воинов и глядели пустыми провалами глазниц прямо перед собой, Магнус прекрасно чувствовал, что все их потустороннее внимание занято лишь им единственным, мечущейся тенью в спокойном и неподвижном царстве сна. Он чувствовал, как духи, заключенные в древних трупах, тянутся к нему, пытаясь откусить от него кусочек. Кусочек… Нет, не плоти – они ведь не вечно голодные и алчущие крови зомби, им нужно было то, чего сами они давно лишены – кусочек его воли, кусочек сознания и чувств. Словно наяву, он видел тянущиеся к нему черные щупальца, исходящие из-под лат, оттуда, где при жизни должно было находиться сердце каждого легионера, щупальца, сотканные непонятно кем из остатков серой тени и мрака.

«Бояться не грешно», – подумал вдруг Сероглаз, начисто забывая, что в своей жизни он совершил столько поступков, которые святые отцы называют громким словом «грех», что его душе после смерти одна дорога – на тарелку какому-нибудь демону в царстве К’Талкха.

– Анин! Я здесь! Ответь мне! – Магнус все пытался привлечь к себе внимание Грешного, но безуспешно – тот его начисто игнорировал, будто Сероглаз и не человек вовсе, а какой-то назойливый призрак, на которого можно не обращать внимания, и тогда он точно исчезнет – развеется, как плохое воспоминание. Но беда Магнуса была в том, что он не собирался развеиваться.

«Что же делать? – лихорадочно соображал темный маг. – Что делать?»

Некромант прекратил свои попытки дозваться до явно не слышащего его Анина и закрыл глаза, пропуская в сознание чувства, воспринимаемые отнюдь не зрением, но каждым дюймом худого, костлявого тела и бледной кожи. Сероглаз не любил прибегать к заклятию колдовского взгляда – от подобной магии у него болела голова, но тут он понял: иного выхода ему не оставили. Сквозь закрытые веки прорвались быстрые лихорадочные образы: лица, люди, места. Появились сотни, тысячи картин, молниеносно сменяющихся так, что ничего нельзя было ни разобрать, ни разглядеть. Учащенное дыхание постепенно стихало, становясь ровным и непрерывным, сердце также успокаивало свой бешеный галоп. Вслед за ним и образы в голове стали сменяться все медленнее и медленнее, пока в сознании не остался лишь один. Создавалось ощущение, что глядишь на некий мрачный гобелен на стене: непролазные болота, неширокая дорога, стелющаяся на юг через топи, и мертвая армия, застывшая в молчании и ожидании. Ряды Про́клятых Умбрельштада, как и положено, стояли большими когортами в шахматном порядке, но каждый из некромантов, а их общим числом было около двадцати, будто статуя, неподвижно застыл, скрестив руки на груди, и безвольно глядел перед собой. Словно парализованные заклятием или обращенные в камень, темные маги даже не шелохнулись, когда передние когорты войск Империи выплыли из тумана и подошли на расстояние полета легионерского пилума. Они не двинулись ни на дюйм, когда первые ряды противника с черным волком на стяге вступили в рукопашную схватку с их неживым строем.

Магнус пришел в себя. Вокруг ничего не изменилось – все так же в молчании стояла нежить, по-прежнему не обращая на него никакого внимания. В нескольких шагах застыл Анин Грешный в своем изорванном плаще с оторочкой в виде вороньих перьев, черноволосый, как сама Костлявая Старуха.

Сероглаз осторожно шагнул вперед, не отрывая взгляда от товарища, словно боясь, что тот сейчас возьмет и растворится, развеется, как дым на ветру. Два легионера в тот же миг заступили ему дорогу и встали так, что между ними и бесплотный призрак не просочился бы. Темный маг попытался их обойти, но скелет следующего ряда также шагнул в сторону, закрывая собой брешь. Некромант молниеносно бросился к следующему, и там – то же самое. Мертвые рабы не пожелали пропускать его к Анину.

– Да как вы смеете, гниль болотная?! – заревел колдун, пытаясь оттолкнуть неживого в сторону, но поднятый магией из небытия костяк даже не шевельнулся, словно у него выросли сильные ветвистые корни и он врос ими в землю.

Если физическая сила не помогает, чародейству подвластно намного больше. Удар невидимого кулака, беря разбег и все увеличивая скорость, впитался в ржавые латы и исчез, растаял в неизвестности… Сотворенное заклятие привело в движение стоящих спереди и за спиной легионеров. Совершая четкие, решительные действия, каждый из неживых солдат сделал лишь шаг, но этого хватило.