Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

В то время как новорожденные существа ползли, выбираясь из тела своего мертвого родителя, на передних лапах, их задние продолжали сплетаться из жуткого багрового месива. Кровь стекала по изорванным бокам и длинноносым мордам. У зверей были хвосты и заостренные уши. Пасти были полны клыков. Волки… Ужасные волки, созданные чудовищной магией из плоти, обрывков шкуры и костей. Их глаза были залиты кровью, а из ноздрей вырывался черный дым. Эти волки ничем не походили на животных, лишь на имена демонов могли бы они откликнуться.

Около пяти десятков глоток единогласно разверзлись воем. Ийервод, уже находившийся подле ворот, обернулся, его руки, шипя и исходя ядом с клыков, взвились навстречу опасности. До последнего мгновения он полагал, что ему дадут уйти.

Кровавые монстры неслись к своему врагу огромными прыжками, их пасти клацали, будто кузнечные клещи, а тела полностью утонули в черных дымных волнах, которые они изрыгали из себя. Громадные когти выбивали искры из каменных плит. Они мчались, точно чумной ветер, а от их рева уцелевшие корсары забивались еще глубже в свои норы и схроны. Руки-змеи схватили пастями двух первых тварей, но остальные достигли цели.

Клыки вонзались в щупальца, прокусывая чешую, как пергамент, отрывая от хвостов куски. Злобное шипение переросло в жуткий визг. Огромная тварь ничего не могла поделать с облепившими ее, словно рой слепней, демоническими волками. Руки-змеи расходились, точно кнуты, отбивая в стороны атаки четвероногих монстров, сплетенных из плоти наследника Гашайна. Один из демонов прыгнул и вцепился всеми четырьмя лапами в живот гиганта. Когти погрузились в белую плоть Ийервода, а пасть стремительно изорвала на куски его грудь. Окровавленная кожа повисла ошметками.

Чудовищное бессилие – вот что являл собой сейчас Император Змей. Заговоренные клыки терзали его плоть без жалости. В какой-то миг он не выдержал боли. Десятки его щупалец были перегрызены, и он рухнул на камень. Под его телом пало несколько врагов, но остальные продолжали свои атаки, прыгая на него раз за разом. Четыре порождения бездны вонзили клыки в лицо змея. Щеки, лоб, нос, подбородок, скулы – были изгрызены и обезображены до неузнаваемости. В последние мгновения своей жизни змеерукий в бессильной злобе начал шептать проклятие на голову Гашайна и всех его возможных потомков, но ему не дали завершить начатое – один из волков оторвал змею губы, другой отгрыз язык. Вскоре древний предводитель Беллегаров был мертв. С последним дыханием чудища жизнь оставила и его убийц – все, как один, четвероногие демоны распались на куски.

– Жертвы никогда не бывают напрасными, тебе ли не знать об этом, Ийервод, – проговорил Гашайн устами Джеральда и огляделся. – Кто жив?! – закричал он. Пора было уходить отсюда. Новый путь не ждет. Сейчас, под открытым небом, призрак, обретший плоть, вдруг ощутил давно позабытый зов, рвущий сознание на куски. Это могло означать только одно: его хозяин отнюдь не мертв, как он считал долгие века. Он где-то прячется, или его прячут. И верный Гашайн найдет своего господина. – Кто выжил, трюмные крысы?!

Из тьмы помещений крепости показались люди… выживших осталось полтора десятка, не более. Среди них были и Джо Полпальца, и попугай Кроук, который бил крыльями и громко ругался, пытаясь доказать окружающим, что, если бы не этот треклятый поводок на лапке, только бы его здесь и видели.

– Капитан… – проговорил Джо. – Неужели все кончилось? – В ответ Риф кивнул, и старик добавил, озираясь: – Как бы хотелось забыть весь этот ужас…

Кормчий «Морского Змея» по-волчьи оскалился.

– Людям свойственно забывать…

Взгляд черных углей-зрачков в последний раз задержался на окровавленном змеином туловище, затем поднялся вверх, уставившись в бескрайнее звездное небо и бледный лунный серп. Джеральду очень хотелось завыть, но он удержался. Капитан судорожно задрожал всем телом, будто зверь, стряхивающий с шерсти воду. Глаза его вновь стали голубыми.

– Пошевеливайтесь, мерзавцы, – как ни в чем не бывало распорядился столь хорошо знакомый пиратам кормчий, словно он только что и не делил свою голову с кем-то еще, словно никуда и не отлучался. – Есть еще пара дел, прежде чем мы вернемся на наш «Змей». Змей… Не пора ли сменить название, тысяча тритонов мне в борт!