Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

– Но где же их искать-то? Куда им вздумалось так некстати подеваться?

Неожиданно снаружи громко постучали, и тут же, без всякого на то позволения, дверь в каюту приоткрылась, чтобы в щель смогла протиснуться небритая матросская физиономия. Заглянувший увалень оказался обладателем неряшливо торчащих во все стороны волос цвета воронова крыла и столь же черных кустистых бровей, мутного взгляда и весьма неприятной то вдруг появляющейся, то прячущейся до поры ухмылки.

– Капитан, тут это… – Казалось, черноволосому не хватало слов или храбрости, чтобы произнести то, зачем его послали.

– Чего тебе, Уэтерби?! – с явным раздражением в голосе прорычал Джеральд, мысленно скривившись и приготовившись к самому худшему. Тут он оказался прав – и то верно: плох не тот капитан, на чьем корабле недовольство, а тот, для кого настроение команды неочевидно.

– Так я про что… – еще раз запнулся пират, затем, набравшись, словно от пощечины, храбрости, поднял бегающие глаза на кормчего и нагло заявил: – На палубу вас. Зовут. Вот.

– Сейчас буду, – бросил Риф.

Физиономия матроса тут же исчезла, негодяй даже позволил себе хлопнуть на прощание дверью. Ублюдки! Давно, видать, «кошек» не пробовали! Кормчий поднялся, привычным движением руки проверяя ножи на поясе. Что ж, поговорим по-морскому, трюмные крысы…

Все головы со стен внимательно глядели ему вслед.

Капитан вышел из каюты и решительно поднялся по узкому трапу, ведущему на ют, высокую палубу в кормовой части корабля. Судно полностью окунулось в туманную пелену. На «вороньем гнезде» грот-мачты зажгли фонарь, только его и было видно с палубы. На расстоянии в десять шагов уже ничего нельзя было разглядеть, как будто мрачная грозовая туча упала с неба и накрыла собой «Морского Змея». Вода внизу легонько гладила борта, снасти скрипели, и деревянный трап под ногами – тоже. В одной рубахе было довольно прохладно, сырость назойливо липла к коже, но кормчему было не до того.

Наверху было подозрительно тихо – не слышалось ни ругани, ни голосов – странно: если команда чем-то недовольна, то гвалт должен стоять несусветный, ведь практически любой из корсаров – мастер потрепать языком, прежде чем хвататься за нож, и уж тем более по такому вопросу, как власть капитана на судне. То, что на юте было тихо, могло означать, что все это либо чья-то развеселая шутка (ох, и поплатятся сейчас шутники!), либо самое худшее – все уже решено и сейчас ему, кормчему, огласят приговор.

Как только Риф поднялся наверх, вдохнув полной грудью пропахший соленым морем и пропитанный туманом воздух, второй вариант тут же обрел пугающую реальность – бо́льшая часть команды уже была здесь. Корсары стояли и сидели на чем придется – кто на бочках, кто просто на палубе. Множество фигур терялись во мгле, стоя за спинами своих более храбрых товарищей. Некоторые из матросов, подобно лихим цирковым акробатам, свешивались с вант бизань-мачты, кое-кто даже устроился на самой рее. Никто не был занят делом – все уставились на него, Джеральда.

Кормчий еще раз выругался про себя – Бансрот подери, куда только Гор смотрел, почему ничего не сказал ему, почему не предупредил об этом сборище?

– Я гляжу, вам тут весело, парни, – задрал голову Риф, – так весело, что позвали своего капитана принять участие в этой потехе. – Кормчий хмурым взглядом обвел всех присутствующих. Многие опускали глаза или отворачивались, но были и те, кто взирал с откровенными ненавистью и злобой. – Ну что, кто из вас наберется наглости говорить со мной, крысы обглоданные? Или предоставите это право нашему Кроуку?

Услышав свое имя, попугай тут же слетел откуда-то сверху и принялся расхаживать по палубе у ног капитана.

– Поднять паррруса! – прокричала глупая птица. – Отдать шваррртовы! Мертвецов за борррт!

– А попугай дело мелет, – усмехнулся кто-то, – может, его в переговорщики?

Корсары разразились громким хохотом, в котором ясно читалось повисшее в воздухе напряжение. Все-таки этот смех был совсем не простым и обстановку разрядить никак не смог. Что-то уже случилось, что-то, о чем Риф не знал. Все это навевало некое зловещее ощущение, сродни тому, как если бы кто-то забрал у ребенка любимую игрушку, но тот пока об этом не догадывался, с непониманием глядя на сердитую матушку, ограничившуюся лишь скупыми намеками.

– Говорить буду я.

Вперед вышел старый беззубый пират по прозвищу Джо-Полпальца. Когда-то, в былые времена, он прославился тем, что любил отрубать своим жертвам те самые полпальца на левой руке, пока в один прекрасный день сам не лишился на своей пятерне всех отростков сразу, кроме одной половинки. С тех самых пор у него вошло в привычку улаживать дела несколько по-другому, и вскоре Полпальца стал первым на судне знатоком неписаного свода морских понятий и правил, за что местные зубоскалы еще называли его Джо-Вспомни-Кодекс. Впрочем, подобное знание уже не раз доказало свою полезность – мало кто из простых корсаров доживал до таких преклонных лет, как Джо, и немногие обладали столь непоколебимым авторитетом среди морской братии. Но вот смутьяном и заводилой он точно никогда не был – не той глубины рыба, скорее работал на кого-то из команды, в этом Риф даже не сомневался.