Джон Толкиен - Возвращение государя

— Ну вот, все и готово, — сказал Фродо Сэму. — Можно переезжать. Ты-то скоро ко мне переберешься?

Сэм промолчал — похоже, он несколько растерялся.

— Я тебя не тороплю, — продолжал Фродо. — Просто думал, что в Бебне тебе лучше будет. Старбень твой рядышком, под рукой, да и вдова Громыхалло за ним присмотрит.

— Да не в том дело, сударь… — Сэм замялся и густо покраснел.

— Ну так в чем? — не понял Фродо. — Давай, выкладывай.

— Да вот Рози, Рози Сдружень, — пробормотал Сэм. — Я так понимаю, наш прошлый отъезд бедняжке не больно-то по нраву пришелся. И то сказать, я ведь даже не попрощался, потому как тогда не мог. Расстались, толком не поговоривши, а встретились — тоже все как-то не выходило. Делов-то, сами знаете, было невпроворот. Ну а намедни я собрался, заговорил с ней, а она в ответ: «Мы с тобой и так целый год потеряли. Куда дальше-то тянуть?» Насчет «потеряли», это она, положим, через край хватила… но вообще-то ее понять можно. Прямо уж не знаю, как мне и быть, хоть пополам разорвись…

— Вот оно что, — улыбнулся Фродо. — Тебе и жениться хочется, и со мной расставаться жалко. Но Сэм, дружище, это же так просто. Женись поскорее, да переезжай ко мне вместе с Рози. Уж где-где, а в Бебне всем места хватит, и вам, и детишкам вашим.

Так оно и вышло. Сэм с Рози поженились весной 1420 года (год запомнился невиданным числом свадеб) и поселились на Бугре. Сэм был счастлив, а Фродо и того паче, ведь во всей Хоббитании не нашлось бы хоббита, за которым ухаживали бы с такой заботой. Все дела наладились и шли теперь свои чередом, так что Фродо смог почти все свое время посвятить бумагам да записям. А на Хмелины, на Вольной Ярмарке, он сложил с себя полномочия головы, предоставив на следующие семь лет право главенствовать на пирушках славному старине Белостопу. Мерри с Пиппином одно время жили вместе в Сухом Овражке, частенько наведываясь в Бебень — так и сновали между Баковинами и Бугром. Вся Хоббитания восхищалась их песнями и рассказами, диковинными нарядами и веселыми вечеринками. В народе их прозвали «господа-что-надо», и вовсе даже не из зависти — сердца радовались при виде того, как они скачут во весь опор в сверкающих кольчугах, распевая дивные чужеземные песни. Снискав всеобщий почет и славу, оба ни чуточки не зазнались: были так же радушны и просты в обхождении, как прежде, а веселы так и пуще прежнего.

Фродо с Сэмом, напротив, жили скромно, кольчуги как сняли, так больше и не вытаскивали, а длинные серые плащи с драгоценными застежками надевали только по особо торжественным случаям. Правда, белый камень на цепочке Фродо носил постоянно и частенько непроизвольно касался его рукой.

Все шло прекрасно и обещало стать еще лучше. Сэм радовался каждому дню так, как только может радоваться хоббит, и смущало его лишь одно — Фродо как-то незаметно стал выпадать из жизни Хоббитании. По правде, Сэму было немножко обидно, что его друг и хозяин, прославившийся на весь мир, у себя на родине не пользуется особым почетом. Немногие знали, какую роль сыграл он в походе, и как-то само собой получалось, что восторг и уважение окружали главным образом господ Мериадока с Перегрином и, к слову, самого Сэма (хоть он к тому ничуть не стремился).

Но осенью их коснулась тень прежних тревог.

Как-то вечером Сэм зашел в кабинет, и хозяин показался ему каким-то странным: на лице мертвенная бледность, а глаза отрешенно смотрят куда-то вдаль.

— Сударь, что с вами? — обеспокоенно спросил Сэм.

— Я ранен, — не глядя на него отозвался Фродо, — ранен, и рана моя неисцелима.

Но все обошлось благополучно. Уже на другой день Фродо почувствовал себя вполне здоровым, а Сэм, успокоившись, припомнил, какое было число. Два года назад, как раз шестого октября, Фродо получил рану под горой Выветрень.

Время шло. В марте 1421 года Фродо снова сделалось плохо, и ему стоило немалых усилий скрыть свой недуг от близких. Впрочем, у Сэма хватало иных забот. Двадцать пятого марта Рози родила дочурку.

— Вот ведь, сударь, незадача, — заявил Сэм, явившись к Фродо. — Мы с Рози давно порешили назвать первенца в вашу честь, с вашего, само собой, позволения. Ждали-то мальчика, а тут девочка… Чудная девчушка, просто красавица: к счастью, не в меня удалась, а в Рози. Но как с именем быть, теперь ума не приложу.

— Право же, Сэм, — отозвался Фродо. — Чем тебе старинный обычай не угодил? Подбери цветочное имя, Роза там или что-нибудь в этом роде. Куда лучше-то? В Хоббитании половину девочек так кличут.