Сергей Гомонов - Пройти неведомой тропой...

_____________________________________________________

2 Плетение веревок в Дуате — этому наказанию подвергались грешники: они плели веревки, которые тут же поедали стоящие позади них ослы. Синоним бесцельного, безрезультатного и бесконечного деяния (греческий аналог — Сизиф, вкатывающий камень на гору).

_____________________________________________________

— Я знаю, сынок… Я знаю…

Инпу схватил свой лук в виде изогнутого скорпиона и в три прыжка взлетел на крышу храма. Проснувшийся Ра, в тусклом своем свечении восходя в ладью, обагрил горизонт. Много, еще очень много крови впитают в себя пески Та-Кемета, разделенного, как мы с моим несчастным мужем… Так много, что обратится она в камень шесаит3…

__________________________________________________________________________________________________

3 Шесаит — минерал красного цвета, в большом количестве его находят на территории Египта. По легенде, минерал образовался из пролитой крови в результате сражения воинов Инпу (Анубиса) с армией демонов, прислуживавших Сетху (Сету).

_________________________________________________

— Мама! Здесь ли ты? — вбегает в храм мой юный Хор. Как пробился он сюда через заслон Инпу? Силен Хор…

Присев, я обнимаю его и закрываю ему глаза, пока Инпу целится в Ра. Облитый солнечными лучами, статный, напряженный, плоть от плоти, кровь от крови моего божественного Усира, он целится старательно, невзирая на свою волшебную меткость. Инпу не может позволить себе промахнуться сейчас…

Стрела летит, шипит змея. Мы ждем, Хор смеется в неведении, думая, что я с ним играю.

Острые зубы впились в лодыжку старого Ра. Вскрикнул он, и тьма пала на храмы и пирамиды Та-Кемета. Заслонила Ра его стража, и наступила среди бела дня глубокая ночь. Лишь спутанные волосы Бога Солнца выглядывали из-за щита охранника…

Заохал отравленный Ра, а змея проникла в него и растворилась в нем без остатка.

Инпу спрыгнул вниз, поднял на руки брата, дернул его за нос и засмеялся:

— Тебе ни за что не догнать меня!

И, повизгивая, они тут же нырнули во тьму, оставив меня в смятении.

— Что случилось?! — вскричали Нетеру, выбегая в пустыню.

Вместе с ними с вопросом "Что случилось?" выбежала и я, дабы не подумали на меня остальные боги.

— О, боги, о, дети мои! — простонал отец, терзаясь от невыносимой боли, и я закусывала губы до крови из-за жалости к нему, и сердце мое обливалось кровью, страдая так, словно ядовитая стрела пронзила меня. — Я не могу различить, что же это! Это змея, которой я не знаю, или это стрела, яда наконечника которой я не ведаю… Яд убивает меня. Кто сможет спасти меня, о, боги?

Никто из Нетеру не мог спасти Ра. Тогда он вспомнил обо мне:

— А где дочь моя, Исет, могущественная целительница? О, призовите Исет, пусть поможет мне она, ибо я уже умираю…

Я предстала пред очами отца.

— Этот яд, отец, страшен тем, что он — часть тебя. И кому, как не тебе, знать, что власть над частью можно получить, лишь произнеся вслух имя владельца целого! Истинное имя, отец! Сотвори имя, отец! Произнеси имя! И я изгоню яд!

— Я не могу сказать тебе своего тайного имени, Исет… — пробормотал Ра, колотясь в судорогах.

— Всё должно зваться своими именами, Великий Нетеру! Назови мне свое имя — и я изгоню яд!

Конвульсии отца были моими конвульсиями. Весь мир дрожал, вздыбливались моря и океаны, пожары ползли по владениям Геба, раскалывались горы, исходили дымом и лавой вулканы. И я поняла: если он не произнесет своего имени сейчас, я убью себя, лишь бы не видеть всего этого…

— В этом имени — все мое могущество! — простонал Ра, стискивая зубы. — Как я поведаю тебе такое?!

— Зачем тебе могущество, отец, если ты умираешь, не выпустив Бену из клети?! Погибнет весь мир, Великий Ра! Прозрей же!

— Я — создатель неба и земли… — продолжал упорствовать в своем безумии умирающий. — Я создал Время…Хорошо, я скажу тебе истинное. Я Хепри утром, Ра в полдень и Атум вечером… Теперь ты знаешь…

Я прочла заклинание, перечислив все имена, что он сказал мне. Но яд продолжал действовать. Он обманул меня.

— Не было твоего сокровенного имени в том, что ты мне говорил, отец! Не медли, пока могут еще уста твои произносить слова!

— Нет! — и старик зарыдал.

Змея сдавила его огненными кольцами, поразила все члены, отняла речь. Я поняла, что все кончено, и потянулась к своему поясу, где припасла для себя яд. В моих мыслях были только мои сыновья, Хор и Инпу. Что будет с ними, когда я умру? В мыслях моих был мой возлюбленный брат и супруг, светлый Усир, которого я буду лицезреть, войдя в чертоги Дуата…