Мишель Харрисон - 13 сокровищ

Еще совсем малышкой Таня знала, что бабушкино поместье хранит множество секретов. Она слышала разговоры о проложенных под домом и давно забытых ходах. И, как поступил бы на ее месте всякий ребенок, провела немало дождливых дней, разыскивая скрытые входы в них, но безрезультатно. Когда ей исполнилось тринадцать, Таня оставила надежду обнаружить тайные подземелья и даже начала сомневаться в их существовании.

Поэтому когда книжный шкаф повернулся и в стене открылся проход на узкую каменную лестницу, ведущую вниз, в пахнущую плесенью тьму, она ничуть не испугалась. Но ни трепета, ни восхищения она тоже не почувствовала, потому что долгожданное открытие произошло совсем не так, как она воображала.

Если бы жители поместья были повнимательнее, уже давно выяснилось бы, что потайными ходами в дом проникает кто-то, у кого нет на это никакого права. Однако все подсказки, от сообщения о похищении в информационном выпуске радионовостей до странных звуков, доносившихся из старого коридора в ночной тиши, остались незамеченными. Для живущих в глуши такие вещи не имеют особого значения.

Теперь, когда Таня увидела в мрачной пещере глубоко под домом незнакомку с диковатым блеском в глазах, все прошлые странные события припомнились и встали на место, как детали мозаики. Она не знала, что, собственно, ожидала найти — но уж никак не это.

Девушка была ненамного старше ее: самое большее, пятнадцать. Однако взгляд зеленых глаз казался жестким и взрослым не по годам. На поясе у нее висел нож, и поскольку Тане не хотелось думать, чем это может обернуться, она заставила себя перевести взгляд на малютку на руках девушки.

Ребенок, не мигая, смотрел на нее. От того, что произошло дальше, внутри у Тани все похолодело от страха. Пока малыш разглядывал ее, его внешность начала изменяться. Кончики ушей удлинились и заострились, кожа приобрела зеленоватый оттенок. Глаза целиком налились чернотой и заблестели. Этот отталкивающий облик очень быстро исчез — но Таня не сомневалась, что видела его.

И рыжеволосая незнакомка тоже.

— Ты видела, — хрипло прошептала она.

Таня оторвала взгляд от создания в руках девушки и сглотнула.

— Просто не верится. Ты видела. Ты тоже можешь их видеть.

Между ними на миг возникло молчаливое взаимопонимание. Потом девушка прошептала:

— Ты обладаешь вторым зрением.

— Что ты делаешь здесь с этим ребенком?

— Хороший вопрос, — ответила девушка. — Садись. Я расскажу тебе свою историю. Уверена, тебя это заинтересует.

Она ощутила их присутствие в комнате еще до того, как проснулась.

Веки Тани затрепетали сами по себе — верный признак того, что неприятностей не избежать. Это и разбудило ее. Она чуть приоткрыла глаза. Как обычно, она по детской своей привычке спала, накрывшись одеялом с головой. Это было не очень удобно, но менять позу она не спешила — иначе они поймут, что она проснулась.

Таня продолжала лежать под душным одеялом, мечтая отбросить его и позволить проникающему сквозь окно легкому летнему ветерку омыть тело. Она лежала неподвижно, уговаривая себя, что видит сон; может, на самом деле их здесь вовсе и нет. Однако в глубине души знала, что они тут — так же уверенно, как то, что лишь она может их видеть.

Веки снова задергались. Даже сквозь одеяло она чувствовала их, ощущала, что воздух в комнате заряжен странной энергией и наполнен землистым запахом влажных листьев, грибов и созревших ягод — их запахом.

Тьму вспорол тихий голосок.

— Она спит. Разбудить?

Таня замерла в убежище из одеяла и простыней. У нее еще не сошли оставшиеся с прошлого раза синяки, фиолетовые и черные — так сильно ее щипали. И тыкали пальцами под ребра, аж дыхание перехватывало.

— Она не спит, — холодно, уверенно произнес второй голос. — Просто притворяется. Неважно. Я так люблю эти игры.

Последние остатки дремоты покинули ее. В этих словах чувствовалась угроза. Таня приготовилась скинуть одеяло, но внезапно оно стало ужасно тяжелым и с каждым мгновением становилось все тяжелее.

— Что происходит? Что вы делаете?

Она вцепилась в одеяло, неистово пытаясь скинуть его, но оно, казалось, обматывалось вокруг нее, точно кокон. Ей стало трудно дышать, но вот наконец она сумела освободить голову и глубоко вдохнуть прохладный ночной воздух. Облегчение, однако, длилось недолго — ровно до тех пор, пока она не заметила, что прикрывающий электрическую лампочку стеклянный плафон находится прямо перед ее лицом.