Лорел Гамильтон - Кровь нуар

— Спасибо, польщена, но не надо.

— Если ты и правда случайно издала зов такой силы, Анита, то это повторится еще раз. Это не всегда делается сознательно. Происходит само, когда ты вступаешь в силу. Иногда в период полового созревания, но чаще всего — в двадцать и позже. У тебя как раз подходящий возраст.

— Я старше, чем кажусь.

— Ну, не намного, — возразил он.

Криспин чуть потянул руку, за которую держал его Алекс. Не так, будто хотел это сделать — скорее сам не заметил.

— Мне почти тридцать, — сказала я.

— Ты выглядишь моложе. Я бы тебе дал меньше двадцати пяти.

Я пожала плечами:

— Наследственность хорошая.

— Тебе виднее.

Но, судя по голосу, он не поверил.

Честно говоря, мне ли, имеющей на себе метки двух вампиров, строить гипотезы, отчего я старею медленнее нормального? Не говоря уже о том, что оборотни тоже стареют медленнее обычных людей. Так что скептицизм Алекса вполне понятен.

— Анита, пожалуйста! — Криспин сильнее потянулся ко мне, сдерживаемый рукой Алекса.

Я слишком часто видела это выражение, чтобы его не знать. Алекс может говорить, что это магия тигров, но выглядело это так, как то, что я случайно сделала с некоторыми вампирами и оборотнями в Сент-Луисе. Умение подчинять себе чужой разум похотью, любовью, желанием сердца, — это была одна из сил Белль Морт. У меня была возможность кем-то завладеть, беда в том, что мне это ну никак не нужно. Захоти я владеть носителем неумирающей верности, я бы купила себе собаку.

На меня смотрели синие глаза тигра, и я видела, что Ричард прав: именно так на меня когда-то смотрел Реквием. Мы его освободили, потому что он был мастер-вампир и у него хватило воли себя освободить — с нашей помощью. А помощь была такая: я ему сказала, что никогда к нему не притронусь, если он не освободится. Психология от обратного, но помогло. В каком-то смысле. До сих пор Реквием относится ко мне чуть лучше, чем я бы хотела.

— Криспин, иди с Алексом. Когда оба вымоетесь, позвоните сперва. Но я тебя не выгоняю. Понятно?

От выразившегося у него на лице облегчения меня даже замутило слегка. Черт побери.

— Почему на тебя это так не подействовало? — спросил Ричард у Алекса.

— Я же сказал: молодых ребят поражает сильнее. Тех, кто еще не спаривался. Я тоже старше, чем кажусь.

— Я бы сказал, что тебе лет тридцать, может, с хвостиком, — предположил Ричард.

— Промахнулся на десять с тем же хвостиком.

— Это все тигры-оборотни так хорошо сохраняются? — спросила я.

— Чистокровные — да.

Он надел очки, потом взялся за ручку двери, другой рукой крепко держа Криспина.

— Так что у тебя не должно было быть неодолимого импульса ответить на мой зов?

Он оглянулся — глаз не было видно за темными стеклами.

— Нет, не должно было. Только глава клана может вызвать всех не имеющих пары самцов, каков бы ни был их возраст и опыт. Если бы ты была обычной тигрицей из всего лишь одного клана, это было бы прямым вызовом власти предводительницы, и она должна была бы тебя убить.

— Но так как я воззвала ко всем кланам, они не знают, что со мной делать?

— Я бы сказал, что да, но мы два дня провели здесь с тобой. Я попытаюсь позвонить своим родным и узнать, что собирается делать моя королева. Тебе нужно поговорить наедине с волками, а мне — с тиграми. Так что, когда помоемся, я начну звонить. Потом мы звоним тебе и уходим. Надеюсь, что я вывезу отсюда Криспина и возьмусь за работу.

— «Надеюсь»? — переспросила я.

— Я не смотрю на тебя печальными оленьими глазами, но поверь мне, девушка, я это чувствую. Ты меня подчинила, это не сомневайся. Но я — Ли Да из клана Рыжих, сын королевы Чо-Чун. Будь я женщиной, меня бы воспитывали, чтобы я возглавил клан после нее. Но пусть я всего лишь мужчина, моя кровь что-то означает. Она мне дает защиту от стервозных обладательниц силы. Моя мать много лет интриговала, чтобы приблизить меня к одной из королев клана, чтобы та призвала меня для размножения. Ее восхитит, что ты сумела пробиться через мои щиты. И есть младенец или нет, она тебя наверняка пригласит в наш клан, потому что ты так мощно сломила тигра своей волей, заставила ответить на твой зов, что я бы не смог сказать «нет».

Голос его звучал так горько, что почти больно было слышать.

Я не знаю, что бы я на все это ответила, но меня спас Шанг-Да от необходимости говорить что бы то ни было.

— Ты не похож на корейца или китайца.

— Мы никогда и не были похожи. Одна из причин, по которым нас смогли истребить. Те, кто удрали в другие страны, были вынуждены вступать в смешанные браки с людьми. Линия чистой китайской крови пресеклась еще при императоре Цинь Ши Хуане.