— Нет, сегодня я не в духе развлекаться. Подожду уж до охоты, — ответил Атар.
— Кстати, охота, если ничего не случится, будет завтра. Я буду ловить льва для своего зверинца, а не для шкуры, так что нам надо будет брать его в плен.
— Вот это настоящее мужское развлечение! — просиял Атар.
Князь, который уже знал о неудаче первого дня с набором колонистов, ехидно подумал: "Моим людям и в моем княжестве хорошо! Все-таки мудро я поступил, что разрешил набирать у себя без ограничений. Не удивительно, что тебе, дядюшка-принц, очень хочется сейчас выместить свою агрессивность на льве. Но я хитрей тебя: я уже продумал, как использовать случай с Киссой. А ты растерялся, столкнувшись с неудачей. Я тебя повыше ценил, дядя."
На следующий день набор продолжился. Слухи уже разошлись по городу, и на принца здравомыслящие люди смотрели, как на любопытного самоубийцу и чудака. Ведь плыть в колонию придется не меньше, чем полгода. Да еще пару лет ждать отправления. Сгоряча или с перепою еще можно на такое пойти, а вот подумавши…
Правда, в этот день три подвыпивших друга записались в колонию.
Королевская охота с целью пленить льва была привилегией королей, князей и принцев. Герцогам такое право давалось Императором. Так что не все они им обладали. Атаковать льва имели право только самые знатные особы по выбору хозяина охоты. Атакующий должен был быть без доспехов и имел из оружия лишь копье, меч и большой кожаный щит. При этом пользоваться мечом считалось уже постыдным: значит, ты плохой воин. Даже если льва требовалось убить, надо было как можно меньше повредить шкуру. Как только один из охотников ранил льва своим копьем, он считался в поединке со львом и остальные лишь отвлекали льва ложными атаками, если ранивший сам не просил помощи. Это тоже было стыдно, тем более что шкура, почет и награда доставались тому, кто убил льва.
Еще сложнее было, если льва нужно было пленить. Тогда копье намазывалось сильнодействующим снотворным. Надо было ранить льва так, чтобы снотворное попало в кровь в достаточно большом количестве, но ни в коем случае не в вену, поскольку тогда лев умирал. Потерявшего сознание льва рядовые участники охоты укутывали сетями и отвозили в зверинец. При этом ему сразу давалось противоядие.
Когда охота началась, принц заметил, что копья и щиты были лишь у него и у князя. Значит, в некотором смысле князь вызвал Атара на поединок в воинском искусстве. У Атара сразу же родилось решение проиграть этот поединок, но так, чтобы Клингор не заметил подвоха. А Клингор вычислил такую возможную вежливость Атара и, как из свойственного ему несколько циничного авантюризма, так и из желания привязать к себе принца покрепче (если не умрет, так пусть будет доволен), решил ни в коем случае не дать Атару возможность уйти от поединка со львом.
По этой причине охотники довольно долго кружили вокруг льва на конях, пока князь не упал с коня и принц не был вынужден серьезно атаковать льва (правда, уже обескураженного и уставшего от нескольких часов ложных атак). Принц ранил льва в переднюю лапу, сразу же упал и укрылся щитом. Лев пытался перевернуть щит, но это зверю не удалось. Тем временем Клингор поднялся, похромал демонстративно пару минут, пока Атар атаковал льва. Затем он хромать перестал и стал вести ложную атаку на льва с другой стороны. Это дало возможность Атару вскочить и нанести еще одну неглубокую рану. Через четверть часа опасной забавы лев стал спотыкаться и упал. Его немедленно окутали сетью, ввели ему противоядие и повезли в зверинец. А Клингор, радуясь, что завоевал и льва, и еще более ценную вещь: расположение Атара — пригласил его смыть грязь и пот от охоты и затем посетить Киссу.
— Я по уши втюрился в нее, — иронически прокомментировал свое предложение князь. — Представляешь, столько лет иметь под боком такую красавицу, умницу, да еще и неравнодушную к тебе, и лишь облизываться. Так что тебе, дядюшка, не попасть в объятия Киссы в этот визит. А клиентки и ученицы у нее просто прелесть.
Атару теперь нельзя было отказываться, и пришлось провести ночь во дворце гетеры с одной из ее клиенток. А наутро Кисса взяла с него слово еще две ночи быть ее и Клингора гостем, тем более, что возлюбленная во дворце у него уже есть. Клингор иронически смотрел на дядю, добродетель которого ему все-таки удалось поколебать. Эмоцию он включал только тогда, когда дядюшка этого не замечал. При этом Клингор вспоминал, что еще в начале рокоша принц был совсем другим: любитель красивых женщин и развлечений. Но затем он посерьезнел, женился и до сих пор был верен своей жене.
Читать дальше