Алек Экзалтер - Коромысло Дьявола

Давай в машину, поможешь медицинскую карту заполнить, родственникам сообщишь…

— Не знаю я его. Шел себе по улице, решил помочь…

— Тогда спасибо за неотложную и грамотную помощь. Бывай здоров, студент.

Прежде чем реанимационная машина отъехала, Филипп мельком и украдкой заглянул в салон, где медики с аппаратурой колдовали над пациентом. К огромному удивлению Филиппа, профессиональные реаниматоры действительно трудились над телом, принадлежавшим какому-то дряхлому старцу.

Тому типу на Таракановском рынке было не больше сорока. А этому деду лет сто, может, двести. Морщины на лице и шее, волосы с проседью, но мышцы крепкие…

Однако серые брюки те же, ремешок тот же, не из дешевых, ботиночки, точь-в-точь, итальянские, пятьсот евро не меньше, рубашечка шелковая, бордового цвета…

— 2 —

— …Возможно, тот мужик на рынке взял машину отца. Одеваются похоже, — попробовал логично объяснить произошедшее Филипп.

— Убейте меня, не помню, старого или молодого я из "хонды" доставал. Вот наваждение, подумать только, Игорь Иваныч!

— Это, Фил, адреналинчик с тобой эдакую шутку сыграл. Старика за молодого в горячке принял. А у того сердчишко не выдержало…

О странных обстоятельствах только что случившегося дорожно-транспортного происшествия Филипп Ирнеев первому рассказал личному шоферу и телохранителю босса глубокоуважаемому Гореванычу.

С некоторых пор босс с боярского плеча разрешил Филиппу оставлять потрепанное жигулевское "зубило" в персональном гараже на четыре бокса в углу рядом со своим парадным "астон-мартином". Ну, а Гореваныч из личной симпатии взялся обихаживать непритязательную тачку домашнего учителя хозяйского наследника.

Сын босса для Гореваныча был поболе, чем родной. Некогда в Питере бодигард Игорь Смолич собственным телом прикрыл младенца Ваньку от автоматной очереди наемного убийцы.

— Будь моя воля, — продолжил по-шоферски рассуждать Игорь Иваныч.

— Я бы у пенсионеров права отбирал за управление автомобилем в состоянии плохого медицинского самочувствия. И медкомиссию строжайшую им следует проходить каждый год.

Старик за рулем — хуже бабы. У женщин ветер в дырку промежду ног свищет, а у старых маразматиков реакция как у пьяных.

— А с пешеходными старухами что делать?

— Беречься, как от стихийного бедствия. Скажем, туман и гололед — природные явления безмозглые и невменяемые.

Та же бодяга — старухи, вроде моей тещи. Ума меньше, чем у кошки, а шерсти и вони на весь дом. Как начнет нудеть, зудеть, на мозги капать, ну точно, осенний дождик.

Девятый десяток мегера старая доживает, пора бы ей в могилке угомониться, — подытожил жизненные наблюдения 60-летний Гореваныч.

Тому подобные разглагольствования Филипп не принимал всерьез. Отставной майор спецназа Игорь Смолич страх как уважал прикидываться лаптем из циничного простонародья.

Да и теща его тоже не из простых, но шляхетских ясновельможных кровей. В машину садится гордо, словно герцогиня в золотую карету, шею лебединую тянет и всегда ждет, покамест ей подадут руку, чтобы покинуть экипаж.

То ли дело Гореваныч! Простецкий дядька как пять евроцентов. Нос картошкой, замасленная гаражная спецовка, сбруя-кобура для скрытого ношения здоровенного "витязя".

В деловом костюме на него посмотреть — тот еще увалень и тюха-матюха под бронежилетом.

Однако на совещания с серьезными украинскими и российскими партнерами босс берет только Гореваныча. Притом вовсе не для того, чтобы у барского подъезда с ноги на ногу переминаться.

На заседаниях правления все тот же Игорь Иваныч в уголке сидит. Чванный главбух ему первому руку подает, а начальник службы безопасности фирмы встает и в струнку вытягивается, если Гореванычу случается к нему в кабинет заглянуть.

Такое вот чудо Филипп сам видел, когда пожилой высокомерный гебешник нашего студента допрашивал на предмет подозрительных друзей, родственников и знакомых при поступлении на работу гувернером в семью босса.

Тогда как родной дядюшка Филиппа, сосватавший ему эту непыльную высокооплачиваемую работенку, при упоминании фамилии Гореваныча закатывает глаза к небу и многозначительно тянет: "О…". Затем неизменно цитирует евангельский логий о том, что последние становятся первыми. И наоборот.

"Может статься, и чин-звание у Гореваныча куда выше майорского?" — часто риторически вопрошал себя Филипп Ирнеев.

Но, как всем известно, на такие вопросы отвечать не принято в силу режима секретности и различных степеней допуска к конфиденциальной служебной информации.