Андрей Франц - Путь на Хризокерас

"Ну, точно, энкавэдэшник, — недовольно пробурчал про себя господин Дрон, — ведь спрашивал уже. Нет, обязательно нужно еще раз допросить! Еще перекрестный допрос устрой, отшельник хренов!"

— Простите, святой отец, — осторожно поинтересовался господин Гольдберг, — как вы думаете, остался ли в этом мире еще хотя бы один человек, не осведомленный о нашем появлении из-за Грани?

— О-о-а-ха-ха-ха, — раскатистый хохот отшельника и аскета напрочь смыл у господ попаданцев саму способность мыслить о высоком. — Можете не сомневаться, путники! Все, кому нужно, давно уже извещены о вашем появлении. Поверьте, ваше присоединение к крестовому паломничеству короля Ричарда стало одной из излюбленных тем, о которых шепчутся как при дворах христианских владык, так и среди высшего клира христианской Церкви. Вы просто недооцениваете степень собственной популярности, мессеры!

— Э-э-э… — не зная, что и сказать на все это, господин Дрон попытался хотя бы таким незамысловатым способом поддержать беседу.

— Мессеры, предлагаю отдать должное гостеприимству наших хозяев. Поверьте, столь нежного бекона вы не найдете во всей Италии! А вот эти устрицы, мидии и гребешки, даю руку на отсечение, еще час назад находились на дне моря. За первую утреннюю корзину морепродуктов повар наших хозяев отдает целый золотой. Так что, ныряльщики выходят в море еще затемно. Чтобы начать промысел с первыми утренними лучами. Каждому хочется опередить своих соперников…

Да, — мелькнуло в голове у господина Дрона, — кажется, в этом их отшельничестве и аскезе что-то есть. Во всяком случае, хорошо покушать это им никак не мешает. Нет, тут точно есть о чем подумать…

А, между тем, господин Гольдберг уже принялся брать быка за рога.

— Святой отец, — начал историк-медиевист, — нас привело сюда, к вам, безмерное удивление по поводу слов, произнесенных вчера в порту. Ваше предсказание об установлении царства Духа в 1204 году… Как возможно сие? Ведь сказано евангелистом Иоанном — да и вы сами неоднократно указывали на это — "И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище". Любой человек, коему Господь вложил в голову хоть немного разума, без труда заключит, что упомянутые в "Откровении" дни — это для простого человека целые года. И, значит, результатов их проповеди следует ожидать в 1260 году. В 1260, но никак не в 1204! Как, откуда, на основе каких вычислений мог взяться этот 1204 год?

Лицо аскета и отшельника после слов господина Гольдберга заметно поскучнело. А вместо веселых смешинок в глазах появилось выражение вселенской скорби и даже какой-то обиды.

— Вы бесконечно правы, мой ученый собрат. И логика, и здравый смысл требуют признать именно 1260 год — началом эпохи Духа! И я сам не одно десятилетие тщился, в меру своих скромных сил, донести эту — как мне всегда казалось — истину до душ и сердец людей. Но, увы, следует признать и другое. И логика, и здравый смысл несомненно уступают в своей силе и доказательности прямому Откровению. Если оно, Откровение, ясно и недвусмысленно указывает на иное.

— Откровение, вы говорите..?

— Да-да, коллега, именно Откровение. Не далее, как в начале июня, в ночь на празднование Дня Святого Духа ко мне во сне явился сам Иоанн Богослов. Явился, чтобы известить об ошибке и назвать год тысяча двести четвертый! И, по его словам, связано будет начало новой эры с появлением в нашем мире двух людей из-за Грани — мужей великой учености, мужества и добродетели…

"Мужи — это, стало быть, мы и есть, — лениво подумал господин Дрон. Нежный утренний бриз, теплое солнце, открывающийся из беседки потрясающий вид на бухту внизу, на скалы, на песчаную полосу прибоя и кипящую зелень побережья — все это сделало его вдруг столь благодушным и расслабленным, что воспринимать всякую ерунду серьезно просто не было сил. Да и желания, откровенно говоря, тоже. — Подавитесь вы своим 1204 годом. Достали! У нас тут это… — бекон с виноградом и фруктами, отшельничество и аскеза…"

А господин Гольдберг, между тем, не унимался.

— Но как? — продолжал гнуть он свою линию. — Как? Почему? Как это вообще возможно? Что такого должны мы сделать в сем мире, дабы споспешествовать воцарению здесь царства Духа?

"Спс… спс… спспешествовать… — все так же лениво хихикнул про себя господин Дрон. — Ведь повернулся же язык такое выговорить!"

— Не знаю, брат мой, не знаю, — утреннее веселье старца, как исчезло с самым началом ученой беседы, так и не думало возвращаться. — Помню лишь, что в конце своего явления святой Апостол приоткрыл мне самый краешек тайны вашего здесь пребывания. "Чтобы ни думали они о своей миссии, — сказал мне тогда святой Иоанн, — их мысли о ней будут ошибочны. Что бы ни делали они для ее выполнения, их действия будут верны"