Picaro: Последний поход Морица фон Вернера

- За пять лет все наше государство превратилось в печь, которая плавила золото для этого человека, - фон Хурвельд со злостью посмотрел на лекаря. - Пять лет половина всех доходов шла на нужды его лаборатории. Любая заявка, полученная от мастера, исполнялась максимально быстро и тщательно, по всей Империи, заморским странам мои люди собирали для него редкие металлы и вещества. Десятки тысяч флоринов утекли из княжеской казны и обратились в дым! Дважды мне пришлось силой усмирять возмущения подданных, которые видели, как нищают их дома ради черной магии. Трижды на меня совершали покушения за пособничество колдуну. И вот в тот момент, когда ему удалось получить положительный результат, он заявил, что тайну заказчику открывать не собирается...

- Это неправда! - выкрикнул дребезжащим голосом лекарь. - Зачем вы лжете? Князь пообещал мне, что разведется, и моя дочь выйдет за него замуж. Разве тайна, дающая правителю неисчерпаемое богатство, не стоила короны для моей девочки?

- Конечно стоила, - исполненным сарказма голосом согласился министр. - А несчастной княгине Августе она чуть не стоила жизни. Увидев, что Румбед колеблется перед вашим шантажом, вы приказали дочери отравить свою госпожу! Если бы не бедный шут, случайно выпивший отравленное вино, предназначенное для княгини, возможно вы бы сейчас заправляли во дворце на моем месте. У князя слишком мягкое сердце и слабый характер, чтобы в одиночку справиться с вашим напором! Не говоря о том, что дочурка мастера действительно вскружила Румбеду голову своей красотой.

После попытки покушения на княгиню, закончившейся смертью несчастного карлика, фон Хурвельд предпринял следствие. Несмотря на опасность разгневать сюзерена, он арестовал семейку отравителей, и молоденькая ведьма с папашей очутились в камерах. Откровенно говоря, министр вообще подозревал ученого в подлоге и лжи.

В тюрьме вместо того, чтобы раскаяться алхимик все отрицал, угрожал и требовал. Его дочь оказалась послабее: на первом же допросе во всем созналась и повесилась ночью...

- Неправда! - побагровев от ярости, вскричал Нимер. - Вы убили ее! Тюремщик рассказал мне, что по вашему приказу впустил палача, который задушил мою бедную девочку! - стрелку показалось, что лекарь сейчас набросится на фон Хурвельда, но алхимик внезапно сник и, закрыв лицо руками, опустился на колени.

- Гм, не думал, что Бернард окажется не только предателем, но и болтуном, - холодно заметил мессир. - Впрочем, глупец получил по заслугам. Теперь его болтовня не имеет никакого значения.

- Как и твой рассказ, - заявил фон Вернер. - Неужели ты думаешь, что я поверю тебе? Убийце, отравителю и бесчестному лжецу?

- Подожди, мой милый Мориц, - министр сделал предостерегающий жест. - Не то, чтобы мне было важно переубедить такого сопляка, но я люблю побеждать даже в мелочах. Смотри, - фон Хурвельд вытащил из-за пазухи висевший на шее мешочек и вытряхнул на ладонь красный кристалл размером чуть поменьше перепелиного яйца. - В обмен вот на такую штуку, дурак Бернард предал своего господина, - спрыгнув со стола, министр склонился над стрелком и показал ему прозрачный красный камень. - Замечательный по чистоте рубин или, как говорят ювелиры, настоящая "кровь дракона". В нем больше сотни карат - целое состояние! Именно им наш хитроумный мастер купил себе свободу, сыграв на жадности Бернарда... Вам еще повезло, - обратился министр к всхлипывающему в углу Нимеру, - что я вначале ошибся и погнался за ним. Попались бы вы мне под горячую руку, а так весь мой гнев достался тюремной крысе. Просто я подумал, что вы удрали вместе, а, когда нашел камешек, понял, что насчет алхимии вы не лгали. Но ничего... Эх, Клаус, - мессир подкинул рубин на ладони, - и стоило вам плести интриги? Ну, сами подумайте, какой из вас отец императрицы? - фон Хурвельд коротко рассмеялся. - Только время потеряли...

Нимер отнял ладони от лица и поднялся, придерживаясь за стену. Достал платок, высморкался. Хотел что-то сказать, но не успел: неожиданно снаружи, где находились слуги мессира, охранявшие лесную сторожку, послышался страшный крик. Какой-то мужчина издал вопль полный боли и ужаса. Вслед за ним дважды громыхнуло - стреляли из аркебуз.

- Не шевелиться, - подскочив к двери, фон Хурвельд задвинул ржавый засов. Потом метнулся к маленькому затянутому бычьим пузырем окошку. Прильнул к нему, пытаясь разглядеть, что происходит на полянке перед хибарой. В хлипкую дверь яростно замолотили кулаками, чей-то полный ужаса голос заорал: