Тамара Воронина - Перемещенное лицо. 2. Квадра

Про магию говорил властитель, потому что Дан так ее толком и не видел за все пять лет. Ну вот только дознаватели, видевшие правду, да исцеление. Хозяин не разменивался на мелочи, в быту магией не пользовался, но это было святое убеждение только Дана; остальные кое-что считали магией, но он крепко подозревал, что это снова технология . Для чего-то, точнее для кого-то , скупали у пришельцев диковинки, и кто знает, насколько здесь развита наука. У вампиров, например, не только медицина, но и биология с химией (алхимией по-здешнему) были на высоте. Они в течение столетий, если и не дольше, искали препарат, который мог бы заменить им свежую кровь, и не находили. Никакое консервирование, никакие вытяжки никаких лейкоцитов (здесь их называли иначе, Дан термина не помнил), никакой гемоглобин – только свежая кровь непосредственно из живого тела. Однако они продолжали исследования, попутно отрывая много нового и полезного.

А еще здесь в порядке было с астрономией, водил властитель их на экскурсию в главную обсерваторию Траитии. Сам там уединился с каким-то давним приятелем за бутылочкой сногсшибательного винца, а их предоставил в полное распоряжение главному звездочету, и тот, кланяясь ниже, чем императору, демонстрировал им и макет звездного неба, сделанный в сто раз лучше, чем в новосибирском планетарии, и грандиозных размеров подробный глобус Траитии, и всякие карты и схемы, и телескоп, который привел в восторг даже беззастенчиво зевавшую Лару. Всего-то система зеркал и стекол, но поверхность ближней луны видна была, как в окно, а дальней – как с борта самолета. А звезды и правда были разноцветные. Может, они и в Солнечной системе были такие, но снизу Дан никогда не замечал, а в телескоп не смотрел. Тут было видно разную степень сияющей голубизны, красноты и желтизны. Тоже, естественно, сияющих.

Так что наука не стояла на месте. Очень может быть, что ее основательно тормозила магия. Такой телескоп – и лошадь как самое быстрое средство передвижения. Врата, то есть телепорты, – и ручное ткачество. Развитая фармацевтика вампиров – и отсутствие пенициллина, от пневмонии здесь умирали скорее, чем от холеры. Искусство тоже было… разное. Недурная проза и поэзия – и скверная драма-комедия и прочие театральные штучки. Актеры, впрочем, были тоже… разные, в том числе прекрасные. Масштабная живопись убогости невероятной – и тончайшие миниатюры, портреты размером с ладонь, но фотографической точности. Кондовая скульптура – и обалденная резьба. Хорошие менестрели – и паршивая музыка с претензией на симфоническую.

Разница в развитии провинций не была пропастью, как на Земле, никаких тебе диких папуасов. Здесь их роль исполняли вымирающие расы наяд, дриад, ангелов да русалок. На расы, кстати, Дан тоже уже насмотрелся. С молчаливой наядой познакомился – и близко! – давно, дриады были воинственны настолько же, насколько ангелы миролюбивы, русалки коварны и неуравновешенны. Дриады были в принципе единственными, кто не признавал абсолютного авторитета властителей, а властители не обращали на них никакого внимания: они никак не влияли на равновесие в силу малочисленности и полной оторванности от мира. Если властителю надо было проехать через заповедные леса дриад, он ехал, и раздражать его не следовало, но вот кто-то другой вряд ли смог бы проехать. Квадре пока не требовалось конфликтовать с лесными жителями (обоего пола, кстати, в отличие от наяд), но властитель равнодушно бросил: «Понадобится – прорветесь». Наяды были, на человеческий взгляд, красивыми, русалки – всякими, а дриады, откровенно говоря, страшненькими: носастыми, ушастыми, росточком метра полтора, кривоногими и длиннорукими. Дан для себя сформулировал так: совсем недавно от обезьян произошли, даже с деревьев слезать не хотят. Ангелы были ангелы. Мелкие – тоже метра по полтора, субтильные до прозрачности, с белыми и легкими как одуванчиковый пух волосами и впечатляющего размаха крыльями – летали они быстро и высоко, танцевали в воздухе и всех на свете любили, были утомительно гостеприимны и навязчиво ласковы. Благородных, которые устраивали на них охоты, Дан бы с удовольствием поэтапно кастрировал без наркоза. Ангелы были разумны, но к жизни приспособлены весьма относительно. Разумные бабочки. Все лето они занимались тем, что запасали дары леса на зиму, потому что ели только растительную пищу, а зимой закупоривались в своих пещерах и носа на улицу не казали, потому что одежды то ли не признавали, то ли считали излишней, кутались там в свои перышки и пели свои мелодичные песенки.