Тамара Воронина - Перемещенное лицо. Триада

– И ты…

– И я тебе говорю: они были правы. Тут, знаешь, некое молчаливое соглашение. Нам, конечно, охота запрещена. Но они понимают, что без нее мы не можем физически. Так что получается, что запрещено нам скорее попадаться , чем пить. Среди нас встречаются идиоты, которые выпивают человека до смерти или до тяжелого состояния, и поверь, мы сами их ловим и воспитываем. Сдерживаться надо. Понимаешь? Сдерживать свой нрав, свои эмоции, свои аппетиты. Ты видишь – Дан чувствует себя вовсе неплохо, ну и я тоже – благодаря ему.

– Прости, Гай.

– За что? За то, что хотел дать мне в морду? Ты сдержался .

– И ты, Дан, прости.

– Уж Дан – тем более, – засмеялся Гай. – Он способен считать виноватым за ту резню себя , что, на мой взгляд, весьма глупо.

– Я человек.

– И ты виноват в том, что у вас дома в печах сожгли шесть миллионов человек? Глупо, Дан. Ответственность не может быть абстрактной. Только конкретной. Виноват – отвечай.

– То есть за ту резню никто сейчас отвечать не должен? – вывернувшись из их рук, агрессивно спросил Аль.

– Абсолютно. Некому. Внуки умерли. Или уже правнуки?

– Погоди, – поспешно начал Дан, почувствовав, что без мордобоя не обойдется. – Аль, отвечать и правда уже некому. А вот исправить положение…

– Исправить? – взорвался Аль. – Исправить то, что человек может войти в дом и увести понравившуюся женщину?

– Не ори, – абсолютно спокойно посоветовал Гай. Обманчиво спокойно. – Вот в этом есть конкретные виноватые. А исправить положение – это сделать так, чтоб человек не мог зайти в дом и увести понравившуюся женщину. Чтоб благородные не могли войти в дом и изнасиловать и изувечить девушку, которую впервые в жизни видят, и вся ее вина в том, что она была хорошенькая. Чтоб эльф не мог скармливать вампиру серебряные шарики и потом производить вскрытие и смотреть, какие дыры прожгли шарики в желудке вампира и какова интенсивность кровотечения. Ты догадываешься, что смерти вампира при этом не дожидались и вскрывали живого, иногда стальным лезвием, чтоб регенерировал, иногда серебряным, чтоб подольше наблюдать за вскрытой брюшной полостью? И вообще, погоди, пока штаны принесут, а то разгневанный голый эльф…

Аль все-таки его ударил, то есть попытался ударить, и готовый к этому Гай легко уклонился и вообще как-то сразу оказался у эльфа за спиной и укоризненно сказал:

– Ну ты же имеешь дело с вампиром, а моя скорость выше твоей в несколько раз…

– Хватит! – рявкнул Дан, и они угомонились. – Он прав, Алир. То есть я не знаю, как можно исправить положение, но это единственный путь – сосуществование. Или взаимное уничтожение. Ты ведь так и не ответил на вопрос, что делали бы эльфы, в одночасье получив власть.

– Он же не дурак. Понимает, что не стали бы вырезать половину людей, как бы ни хотелось. Не злись, Аль. Ты злишься, потому что со мной согласен. Я же не виню эльфов за опыты Аинита.

Кончилось все, в общем, плохо. К ужину им подали бутыль вина, они выпили-то по чуть-чуть, так Алир ее допил, и утром они вдвоем с Гаем долго отваживали сильно похмельного эльфа. Честно говоря, Аль был еле жив, на ногах не стоял от головокружения, стонал от головной боли и каждые десять минут пользовался любезно предоставленным тазиком. Так что делегацию отмытых девиц и даже магистрата они не приняли и после обеда вывели Алира под белы рученьки и совместными усилиями взгромоздили на лошадь. Надо сказать, он продержался ровно до выезда из города, а за воротами быстро потерял горделивую осанку и надменное выражение лица сменил на страдальческое.

– Понимаешь теперь, почему эльфам лучше не пить? – шепнул Гай. Аль, конечно, услышал, но не отреагировал, так и сидел, сгорбившись и покачиваясь в седле. Дану было его остро жалко. Почти как себя после порки. Шарик попрыгал рядом…

Аль пришел в себя к следующему полудню, но выглядел немножко виноватым, хотя никто его ни в чем не упрекал. Разговор он завел сам.

– Я знаю, что мне нельзя пить…

– Вот и не пей, – пожал плечами Гай.

– Ты на меня-то не смотри, я мало что человек, я русский, – усмехнулся Дан, – меня вырубить может только литр водки. Ну то есть большая бутылка. И то такого похмелья не будет. Чуть не спился в юности, вовремя остановился.

– А мне даже интересно, что такое – опьянеть, – пригорюнился Гай. – Ничего на нас не действует, ни спиртное, ни наркотики…

– А кровь не пьянит?

Гай неприятно улыбнулся.