Тамара Воронина - Перемещенное лицо. Триада

– Конечно. Спасибо, Дана. А можно я завтра еще приду?

– Конечно. Тебя еще учить и учить. Запомнил, кого нужно сторониться? Если что, не стесняйся стражу кричать, если ограбят, ладно, но ведь и убить же могут.

Дан попрощался и медленно потащился по улице. Дана пока оставила у себя все, что наменяла, и правильно, не таскать же с собой этот узел с вещами. В одной из лавок она заставила его переодеться, и теперь он не выделялся из толпы даже тесноватостью штанов. Эти были значительно удобнее, словно по мерке сшиты.

А если не свихнулся? Если и впрямь какой-то другой мир? И, судя по звездному небу, другой в планетарном смысле. Не земля это, потому что вон то, что наверху, не Луна. И вот то – тем более. У Земли спутник один.

Таращась на небо из неглубокого колодца улиц, он свернул не туда. Заблудился. Но это его уж точно не пугало, потому что Дан Лазарцев направление чуял, даже летя в самолете. Он просто не мог заблудиться всерьез. Не умел.

Ага, нас трое, и мы ищем приключений на свою задницу. Фиг вам, сынки. Хороший термин. Говорящий. Лучше, чем мальчики-мажоры. Более внятный. Дан свернул в переулок, но сынки топали за ним, радостно регоча в предвкушении удовольствия. Мазохисты. Дан уходил он них, пока не уперся в тупик. Жаль.

Фантазии психов ограниченны, или шпана во всех местах ведет себя одинаково? Дан изо всех сил избегал конфликта, не отвечал на оскорбления с банальными упоминаниями родственников по женской линии (а других у Дана и не было), был безукоризненно вежлив, глаз не поднимал, наклонился невзначай, чтоб рука сынка пролетела мимо, но те только раззадорились. Убегать? Глупо, он не знал города. Дать себя побить? Тоже глупо, отморозки не умеют вовремя останавливаться. Стражу покричать? Ну, милиция на помощь в таких случаях не спешит.

Наклонялся еще Дан Лазарцев, а выпрямлялся уже Лазарь. Через двадцать секунд он перешагнул через сынка и пошел к казарме. Это вон там. И как бы ни были запутаны улочки, не Миносский лабиринт. Не зря фантазии Дана сводились в боевикам. Небезосновательно. Лазарь умел… справляться с отморозками. Особенно с такими. Попавшийся навстречу парень благоразумно отступил от его улыбки. Не бойся, дружище, десантура первой не бьет.

Спал он крепко, во сне продолжая взвешивать «псих – не псих», и, как и положено во сне, это приводило к забавным результатам. Особенно запомнились сторожевые драконы, по кругу летавшие над его головой, лениво махая крылышками, а он держат в руке поводки, как нитки воздушных шариков, и шел в зоопарк смотреть на вампиров.

С утра Дан предпринял некоторые самостоятельные шаги. Позавтракав в ближайшем «коронованном» трактире (миска каши с маслом, шмоть колбасы, шмоть хлеба и кружка молока), он, легко ориентируясь, добрался до массивного приземистого строения, где располагалась Гильдия магов. Хуже-то не станет. Дана и ее папа все больше по слухам, а эти как?

«Эти» его приняли. Вежливо, сочувственно и с готовностью унимать истерики. И были потрясены ответной вежливостью и отсутствием истерик. Дан получил внятные и исчерпывающие ответы.

Маги абсолютно свободны. Гильдия гарантирует возможность любых исследований. Пострадавшие получают достаточную компенсацию и всяческую поддержку. Обещанное Дану пособие пожизненное, если только он не покидает города, но если после отлучки возвращается, снова его получает. Оплачивается также любое обучение, хотя никто из его предшественников этим не пользовался, староваты, чтоб научиться чему дельному всерьез. Случается, что маги возвращаются, но не так чтоб часто. Лучше не надеяться. Дан производит впечатление человека вполне разумного, а это с пришельцами так редко случается.

Разумного, потому что считает себя психом, очевидно. Говорить с ними об этичности было, конечно, смешно. Они же кормят до отвала, денег дают и койку. Что еще нужно никчемному пришельцу?

И впервые Дану стало по-настоящему страшно. До того, что забурчало в животе, а волна ужаса смыла все краски с лица. Он побледнел так, что замерзли щеки. И уши. Уши, которые он даже в морозы ушанкой не прикрывал. Маги сочувственно похлопали его по чему придется и налили горячего чаю.

Это не сон и не сумасшествие. Это реальность, которой не может быть. Вообще. Никогда. Черт знает как, но его забросило в иной мир, не параллельный или перпендикулярный, а просто – иной. В этико-космическом смысле. И даже если на самом деле он просто свихнулся, закрывая за собой коричневую банковскую дверь, то все равно – это реальность. Его, Дана Лазарцева, реальность, в которой придется жить, пока не вылечат. Или не вернут назад. Или не убьют.