Эл Ригби - Капитан Два Лица

Твой отец.

А Вы… как Вы думаете, Капитан Два Лица? Странно это — писать письмо сыну, пропавшему без вести десять Приливов назад? Возможно, Вы скажете «да», и тогда я отвечу, что старость — та, которая внутри, а не та, которая в морщинах и седине, — донельзя размягчает самую грубую оболочку. О Вас говорят, что Вы умны, возможно, Вы даже согласитесь милостиво выслушать мое… нет, едва ли покаяние, оно достанется жрецу. На Вас обрушится только жалоба.

У меня когда-то рос славный мальчик по имени Ино. Я состарил его прежде срока, показывая все мерзости и жестокости жизни, которые, мне казалось, должен знать будущий правитель. Как я воспитывал моего Ино? Так, будто готовил к сиротству и одиночеству, через какие прошел сам, когда погиб мой отец. Так, будто не собирался оставаться рядом, пока не постарею, и не понимал, что у меня есть такие возможность и право, мною же когда-то отвоеванные. Что в итоге? Я потерял моего мальчика… а потом однажды я увидел Вас.

Вы тогда были с черной женщиной и седым человеком с железными руками. Ее я не знал, его — да, и то была ирония. Вы льнули к нему, как самый любящий из сыновей. Так, как льнули ко мне, пока не привыкли быть отталкиваемым. Здесь Вас не отталкивали. Моуд и Вистас, наверно, заливисто засмеялись, я же готов был плакать. Вы вряд ли признали бы корабль под чужими парусами и вряд ли заметили бы человека в тени… ведь Вы, кажется, были счастливы.

Что могу я сказать Вам? Собирая Ваши свершения, я понял, какого правителя лишил страну. Жаль, Вы так далеко, и жаль, я даже не признал Вас сам, пока мне не подсказал человек, имя которого я не назову, но об участии которого Вы легко догадаетесь. Он как я, король без семьи, и может, это заставило его однажды пожалеть меня, хотя вряд ли он знает жалость. Так или иначе, он открыл мне глаза. И я прошу прощения. У тебя, мой мальчик.

Помнишь ты мою Крылатую Комнату? Ты боялся ее, а для меня в ней было спасение. Когда я гневался, то шел в лес, убивал фекса и прибивал его крылья к изображению того, кто вызвал гнев. Так я успокаивался. Мирился. Примирился со смертью твоей матери. И с уходом твоего нового отца, которого я незаслуженно очернил, заподозрив в том, что он повторяет с моей женой старую историю. Примирился со множеством больших и маленьких предательств. Кровью примирился.

Но я хочу, чтобы ты знал одно, мой мальчик. Твоего портрета в Крылатой Комнате нет и никогда не было. Я полностью принял твое решение и, если бы я успел, я позвал бы тебя в свои Соколы, под любым из твоих имен, новым или старым. Я не успеваю. И не оставлю никаких последних воль, чтобы твоя тайна не увидела света без твоего выбора. Я не откроюсь даже Габо, жестокому и разочарованному во мне, но все еще любимому Габо. На этом я прощаюсь с тобой и думаю, что если тебе и нужно пожелание от меня, то лишь удачи и хороших ветров.

Это письмо я оставляю матери, ей же — подписанный Акт о Соколах с посмертным моим единогласным одобрением. Правда, вы получите все это, лишь когда сочтет нужным ваша бабушка. А она не поверит вам сразу, как только на одного из вас наденут корону, она знает, как проверяются на храбрость сердца. Ведь она…

В этом месте силы, кажется, оставили отца: текст обрывался. Но угадать его было не так трудно.

…ведь она — пират.

Как и они оба.

Всем мертвецам Альра’Иллы смыкали веки, когда приходил их последний сон. Всем, кроме королей, — они не могли спать. Им предстояло бдеть, охраняя покой своего народа. Но с последним королем, Ино ле Спада Соколом, так не поступили.

От него не осталось тела, которое можно было бы похоронить в соляной гробнице Нового Чертога. Тело, вместе с телом советника по Безопасности, Габо ле Вьора, сгорело, когда шел ко дну трофейный корабль «Дарла а’о Дарус». Именно там король, принц Нира и два советника ждали пленную престолонаследницу. И именно там их настигли последние гоцуганские убийцы, не предупрежденные о заключенном мире и вышедшие из засад. Корабль запылал быстро. Принцесса Розинда, привезенная бригантиной и видевшая все случившееся, сказала, что ее бедный брат сражался…

«… Как мой бедный отец, и да хранят всех нас их сиятельные взоры. Ибо я знаю, что и со дна морского Ино будет смотреть на нас ». Так Розинда ле Спада и сказала.

Да, от последнего короля Альра’Иллы, чей срок правления был недолгим, но чье имя навсегда соединилось в народном сознании со словом «Милосердный», не осталось тела. На месте, где оно могло бы лежать, оставили просто сверкающую глыбу соли, а в нее вонзили королевский меч, единственное, что удалось забрать с борта тем, кто запоздало пришел на помощь. Почти сразу, ночь спустя, королевские астрономы прочли по падению звезд послание Светлых богов: что однажды некий благороднейший воин сумеет извлечь клинок из соли и одержать много великих побед. Пророчество выбили на скале, точно над погребальной глыбой. И все, кто приходил проститься с королем Ино, читали его, а некоторые юноши пытались выдернуть надежно застрявший меч.