Эл Ригби - Капитан Два Лица

Нижний край неба уже пылал, верхний синел, подсвечиваясь изнутри. Кеварро и Дарина неотрывно смотрели на горизонт, будто вбирая этот свет в свои глаза. Тоже поглядев на рваные рыже-золотые всполохи, королева встала с бочки.

— А теперь, после всего… мне кажется, нам пора решить, кого же из наследников альраилльского престола мы привезем назад. Думаю, — взгляд опять стал мягким, даже лукавым, — второго мы тоже вернем, вот только чуть на другое место. Не стоит лишать хотя бы одного из вас шанса быть тем, кем он действительно хочет быть.

Стало очень тихо, будто смолкли даже волны. Ино и Розинда ле Спада посмотрели друг на друга, одновременно открыли рты, но неожиданно бабушка снова прервала их;

— Ах да… как я могла забыть. Бедный Талли, когда умирал, оставил письмо, которое попросил отдать вам. Я не думаю, что оно поможет что-то решить, но так или иначе, вы оба имеете право на правду о своем отце. В этих строчках ее больше, чем во всех последних пережитых им Приливах. Постарайтесь… быть мягче.

Она достала из складок одеяния помятый желтый лист, запечатанный алой королевской розой. И, пока Лува поднималась на первую свою ступеньку, двое прочли его.

Спустя еще десять швэ близ брига «Дарла а’о Дарус» вдруг разом грохнули четыре пушки. Когда первые корабли тилманско-альраилльской эскадры явились на шум, трофейное судно уже почти полностью сгорело и шло ко дну. Со всеми и всем , что пришлось там оставить.

Это была самая горькая и загадочная победа в современной истории королевства. Впрочем, многие великие победы таинственны и горьки на вкус.

Мне никогда не казалось, что последние швэ бодрствования я проведу, пытаясь удержать ручку в пальцах. Я уверен был, что Вудэн заберет меня прямо с коня, в разгар боя, или, может быть, с пиратской казни. Но я был глуп.

Дорогие дети.

Да, я пишу так, хотя первое мое дитя далеко, а второе — близко, но далеко. Если бы я мог подобрать другие ласковые слова для вас, непременно подобрал бы, но сложилось так. Это моя вина, что я совсем не знаю ласковых слов, которые нашли бы отклик в ваших сердцах. Мудрый старый жрец Локар часто в проповедях говорит, что семья есть не родство крови, а единство тан, и в последнее время я все яснее понимаю, что согласен с ним. Всей волей своей я тянусь к вам через то, что разделило нас, сквозь мной построенные стены и виселицы. И да помогут мне Светлые.

Девочка моя.

Моя маленькая роза, моя принцесса, моя красавица. К тебе я обращусь первой, и на то немало причин. Ты дама, мое младшее дитя, в котором так свежи дыхание и прелесть матери, и ты та, кто займет мое место уже очень скоро. Если бы я только мог продлить свою жизнь хотя бы на два-три Прилива, чтобы ты еще подросла, я бы сделал это, я оберегал бы тебя. Но из немощи, которую долго и незаметно нагнетали Темные, как за мой образ жизни, так и за мой характер, мне не выбраться, теперь это ясно. Мои старые раны все чаще ноют ночью. Иногда кажется, что весь я — одна сплошная рана.

Что, кроме королевства и его сокровищ, я мог бы завещать тебе из того, что завещают не короли, но родители? Я оглядываюсь и понимаю, что беден, беднее последнего рыбака. Ничего. Ты вряд ли сможешь запомнить меня как любящего отца: я проводил с тобой недостаточно времени, если не звать провождением времени поучения и церемониалы. Да… у тебя нет причин запоминать меня как любящего отца, ведь я даже не приближался лишний раз к тебе и едва ли разделял хоть одно твое мечтание. Но может быть… ты сможешь запомнить меня как человека, который не задал вопросов, узнав, что сын нищего смотрителя маяка Томфри покупает на какие-то деньги корабль? И как человека, который делал вид, что узнает в переодетых крестьянках в твоем окне тебя? И как человека, который ни разу не разрешил охотиться в альраилльских и сопредельных водах на маленькую бригантину-лань? Я давал тебе убегать раз за разом, потому что надеялся, что тогда ты не сбежишь навсегда, как…

А впрочем, это позже.

…Если бы я не знал, кто ты и какая ты, малышка, на прощание я дал бы тебе совет поскорее искать мужчину и прятаться за ним, пока не окрепнешь. Но такой совет вряд ли будет тебе нужен. А тот, кого ты выберешь… а я почти наверняка знаю, кого ты выберешь… не из тех, кто задвигает жен за спину, он славный малый. Если только я не ошибся, если не подводит меня затуманенный рассудок, ты будешь счастлива.

Всегда иди своим путем, моя маленькая роза. Мне хотелось бы, чтобы это был и путь Альра’Иллы, но я уже никак не смогу на это повлиять. Если путь этот будет на корабле, если такова твоя воля и воля Той, кого ваш морской народ зовет Рыжей… значит, это моя вина, моя, а не моей матери, тайну которой кто-то еще может на тебя обрушить, но я заберу ее с собой. Прощай, моя Розинда. Прощай, да хранят тебя Боги. Об одном молю — пусть ты не останешься одна и пусть тебе всегда будет куда возвращаться. И пусть ты не будешь бояться. Я сказал бы еще немало… о том, какая ты выросла, о том, как я хотел бы знать тебя лучше, о том, как мне стыдно, что я так холодно прощался с тобой на словах. Но у меня заканчиваются силы, а мне еще многое нужно написать кому-то, кого ты пока не знаешь и, возможно, не узнаешь никогда. Прощай. Я целую тебя.