Кристиан Бэд: История одного имени

— Джеф, меня пугает такой показатель интеллекта. Может, он- псих?

— Попробуй Роршаха.

Ассистент достал пачку карточек с бесформенными парными чернильными пятнами. Лаборанты называли этот тест «кому что померещится».

— Малыш, что тебе это напоминает? — Хиггинс выбрал самые бесформенные пятна. Кроме того, что фигура симметрична, о них вообще мало, что можно было сказать.

— Космическую станцию.

Сигби нажал на стопкадр, заставив ребенка замереть на экране с открытым ртом. Почему он сказал «станцию»? Космический корабль — куда ни шло, но «станция»?

Какое-то не определившееся еще предчувствие заставило заведующего лабораторией обратить внимание именно на эту фразу. «Почему СТАНЦИЯ»? Он снова нажал на PLAY.

— А ты когда-нибудь видел космическую станцию? — спросил Лесли.

— Да, во сне, — мальчишка задрал голову, чтобы видеть оператора.

— Может быть, по телевизору? — пошутил Хиггинс.

— Что ты, — серьезно сказал малыш, — мама и папа почти не разрешают мне смотреть телик. Они говорят — «телевизор развращает детей».

— А что еще тебе напоминает пятно?

— О, много разных вещей. Только я не знаю, как они называются.

Лесли, наконец, дал на экран увеличенное изображение чернильного пятна. Если бы Сигби не был зациклен сейчас на слове «станция», эта ассоциация никогда не пришла бы ему в голову. Но! Пятно действительно напоминало станцию! Лет 6 назад Сигби имел неудовольствие принимать участие в операции «Анаконда»: какая-то дрянь бухнулась в Амазонку, квадрат оцепили ребята из безопасности… В общем, все было как обычно, разве что штука эта сохранилась на удивление хорошо. Мало того, она работала, пока полностью не сел блок питания. Восстановить его так и не смогли.

В лаборатории эту штуку потом определили как отстреливающийся модуль более крупного объекта, возможно, космической станции. Потому что в памяти компьютера модуля было изображение станции-матки. Вот это-то изображение и увидел сейчас Сигби в неверных очертаниях чернильного пятна.

«Стоп, — подумал он, — когда из Амазонки подняли модуль, он был не просто пуст, он был покинут. Не означает ли это… Ребенок? Невозможно. Хотя по сроком очень близко. Неужели?…»

Сигби снова остановил видеофильм и наклонился к микрофону селекторной связи.

— Лабораторные анализы по форме р-73. Объект Б-28/8.

— Минуточку, сэр, — буркнул динамик, и тут же по дисплею побежали строчки, напоминающие бред сумасшедшего генетика.

— Прокомментируйте, пожалуйста, — бесстрастно сказал Сигби.

— Красные кровяные тельца видоизменены, подвижность 175 % от исходной, способность к регенерации 584 % от исходной, потребность в кислороде 63 % от исходной, содержание в тканях миоглобина 224 % от исходной… Организм приспособлен к более агрессивной среде со средней температурой 7 градусов по Цельсию, силой тяжести в 11,6 g и наличием кислорода в атмосфере 13 %.

— Документы в порядке? — спросил Сигби.

— Чьи, мальчика? — удивился лаборант.

— Ну не мои же! Кто его родители? — Сигби вспыхнул, как спичка: уши его запылали, нос посинел, а ярость в долю секунды заняла все существо.

— Но сэр, у меня нет допуска такой степени секретности, — прошептал дежурный, растерянно глядя на заведующего и думая только о том, как бы теперь не потерять работу, а заодно и голову. Работу в Мутационном центре обычно так и теряли — вместе с головой. И он потерял бы то и другое, но Сигби не захотел тратить время на процедуру разжатия сведенных судорогой ярости губ и отдачу приказа. Игнорируя шарахающихся от него лаборантов, он подскочил к личному сейфу, сунул палец в опознавательно-отмыкающее устройство и уже через пару секунд пихал в компьютер карточку личного доступа.

Увидев, что дело принимает такой непредсказуемый оборот, лаборанты во главе с дежурным поспешили ретироваться, им вовсе не улыбалось проходить внеплановую промывку мозгов из-за очередной глупости шефа.

Только Линда невозмутимо стояла за спиной Сигби, когда он рассекречивал файлы ограниченного доступа.

Последние полгода Лайтмен всё чаще думал о родителях. Если бы они остались в живых? Может, тогда и его жизнь сложилась бы совсем иначе — он не стал бы психом и супергероем… «Психом!» — в мозгу Ланса вдруг произошла немотивированная смена электрического напряжения, и флайер камнем понесся вниз. Лайтмен выровнял его легким усилием воли, но не стал переходить с биоуправления на ручное. Подумаешь, сбился с ритма. Воспоминания о Мутационном центре того стоили… Ему вдруг стало грустно, и он понял, что день был испорчен еще с утра напоминанием о Сигби.