Кристиан Бэд: Путями истины. Сборник мистических рассказов и повестей

Иногда меня в шутку или всерьёз спрашивают: есть ли жизнь после смерти?

Иногда я отвечаю. Ведь какими бы царями природы мы не считали себя, умирать страшно. И очень хочется уйти, зная, что там, за гранью, тоже «зелёные холмы» и слепящее солнце.

Мне кажется, я помню другие миры, там, после смерти. Помню, как лучи солнца падают в пыль. И следы копыт. И ещё я помню, как купаю лошадь.

Но всё это очень далеко, в мире, где есть Всадники…

Каждая душа полна мыслей о странствиях. Кто знает, где бывают наши души, когда мы спим?

Спи, друг мой. Встретимся там, во сне. И там ты, может быть, мне поверишь.

Если бы пыль не клубилась ещё на дороге! Тогда бы он мог сказать себе: «Окстись, Дмиор! Не было никакого всадника! Не было, и быть не могло! Всё это бабьи сказки, да выдумки рыбоедов с берегов Закатного моря. А нам, городским, не пристало…»

Но мелкая, словно пудра, пыль ещё висела над дорогой. И первые солнечные лучи бежали по следам копыт.

Первосвященник [1] Эта легенда сложилась уже после смерти преподобного Дмиора, главы церкви Чистого и Светлого. На момент происходящего он в самом начале своего пути. Дмиор сплюнул в пыль, отёр безусый рот широким рукавом жёсткой, просоленной рясы и зашагал назад, к морю: прочь от следов, прочь от морока на рыжем коне. Морока, которого не было, и быть не могло. Ибо в Книге Веры нет никаких всадников, а значит…

Дмиор обернулся и осенил себя охранным знаком. Последние золотистые пылинки ещё кружились. Морок, богохульство.

Вечные Всадники, как считали местные жители, возвещали мор, военный набег или иную какую напасть, надвигающуюся с той стороны, откуда появлялся всадник.

Дмиор посмотрел в сторону холма, именуемого Кошачьей головой. Именно там увидел он первоначально расхристанного босоногого парня на рыжем коне, нагло и безнаказанно проскакавшего после мимо Дмиора и растаявшего в воздухе через два на восемь шагов.

Только пыль эта проклятая, пыль да следы, утверждавшие, что всадник был, что не напекло башку первосвященнику, не верящему в Дикую Бабу, всадников и прочую нечисть.

«Всадник с запада, — против воли подумалось Дмиору. — Значит: беды надо ожидать с запада».

Он зашагал дальше, размышляя, сможет ли не возвестить деревенским о явлении ему всадника…

Спи, друг мой. Стоило мне начать сказку, а ты уже закрыл глаза.

Спи, дорога сама поведёт тебя, не давая свернуть. Потому что, вижу я, ты не облегчил душу перед смертью. И в ушах твоих не музыка мироздания, а отзвуки незабытых битв. А значит, твой путь ляжет едва ли намного выше того мира, где мы прощаемся с тобой сейчас.

Там тоже кипят страсти, и лезвие ударяет о лезвие. И душа почти так же несвободна. Но всё-таки…