Кристиан Бэд - Путями истины. Сборник мистических рассказов и повестей

Иногда мне кажется, что каждую ночь я умираю. А каждый день воскрешаюсь к новой боли. И тогда тоска сдавливает мне грудь своими железными руками. И хочется не просыпаться.

Спи, друг мой, ты не знаешь, что мы никогда больше не встретимся. Ведь я начал умирать, когда ты ещё не рождался. Я променял вечный свет на схождение в материю, а ты… Если ты и вправду ничего не помнишь, может быть, твоя чистая и светлая душа зародилась на этой земле?

Для меня же ни здесь, ни там ещё очень долго не будет ничего. Так долго, что это кажется вечностью. Хотя… Надежда безгранична. На то она и надежда.

Оживление. Небывалое оживление царило в маленькой рыбацкой деревушке. Рыбаки снимали вывешенные на просушку сети, рыбачки увязывали скарб, сновали туда-сюда босоногие ребятишки.

С растущим раздражением смотрел на эту суету первосвященник Дмиор. Губы кусал, если б не муштра монастырская. Так и не обжился он, выходит, в этой деревне, так и не стал для этих людей отцом духовным и наставником.

Никто он им. И они ему — никто. Почему снимаются? Куда уходят? Как мыши болотные, что иной год вдруг сбиваются в стадо и кочуют в северных землях. И эти туда же, скудоумные. Год учил, окормлял, в холоде, в нужде — совета не спросили…

Дмиор стоял до тех пор, пока не сумел отбросить прочь дурные обиды. Читал: «Чистый светел, да охрани и наставь…» («Мнэто мэтэри, унто бэ анамиори. Прэсто…»).

И дурные мысли ушли. Тогда твёрдо и широко шагая, отправился он на поиски Старейшины.

Нашёл быстро. Тот торопился сдержанно, без суеты. Оно и тяжело ему было суетиться — крупен был Старейшина, широкоплеч, рукаст, телом и умом страшен. Но сердце имел доброе и терпеливое. За то и почитали.

— Собираетесь? — спросил Дмиор без приветствия, хоть и отсутствовал два дня ради молитв и размышлений.

Старейшина неторопливо проверил узел на потёртом ремне, глянул в сторону моря и ударил в лоб, без экивоков:

— Всадник был о восходе. Набега ждём.

«Мнэто мэтэри…» — забормотал Дмиор не молитвы для, а успокаиваясь. Не могли же они, в самом деле, видеть всадника? Не видно от деревни Кошачьей головы. С моря? Да кто успел бы в море, всадник-то был о самом восходе.

— Я спешил, думал — не видели, — против воли вырвалось у него.

Старейшина скупо кивнул:

— Знаю, несведущ ты. Как не увидишь Всадника, когда свет от него, словно ножом по сердцу? Жилы вспучило. Сбирайся и ты. Мальчишек помогать пришлю.

Дмиор, всё ещё в расстроенных чувствах, заспешил к скудному своему жилищу — каркасу, обтянутому рыбьими кожами. Невелико добро.

Старейшина послал вслед двух подростков. Они стали увязывать нехитрые пожитки Дмиора, повинуясь его указаниям. Шептались между собой.

Первосвященник прислушался и понял, что мальчишки гадают, как звали всадника. А он и не знал, что у всадника может быть имя. Как-то не снисходил до местных суеверий. Да, откровенно говоря, и не слышал ни разу про всадников от деревенских. В городе байки ловил — а тут…

— А что, разные они бывают, ваши всадники? — не сдержался он.

Мальчишки умолкли. Дмиор ощутил, что словно бы натолкнулся на стену. Словно бы… Да нет, не могло суеверие про всадников быть той таинственной религией, что препятствовала проникновению на побережье насаждаемого протекторатом культа Чистого. И всё-таки…

Мальчишки прятали глаза — не отвечать старшим считалось здесь делом далёким от вежества. Дмиор ждал.

— Восемь и шесть, — буркнул белобрысый мальчуган. — Восемь добрых, а шесть… — он осёкся и снова спрятал глаза.

— Почему ж так? — искренне удивился Дмиор.

— Наставник говорил, что даже при равенстве сил должно быть восемь чистых на шесть нечистых, — пояснил мальчик постарше. — Потому что мало победить зло. Нужно, чтобы кто-то мог посадить новые семена добра. Добро нужно возродить, а зло… Зло заведётся само.

Мы сидели у костра вместе с наставником, готовые слушать очередную балладу. Однако Эрэльрих был сегодня мрачнее обычного, молчал, смотрел в костёр и словно ждал чего-то. Многие из нас истомились.

— Скажи, Эльрих, а существуют ли взаправду Всадники? — спросил кто-то.

— Что значит, «взаправду»?