Тэмра Пирс - Книга Сэндри - Магия в Плетении

Дворец Чёрных Лебедей, За́кдин, столица Хата́ра : Широко распахнув голубые глаза, Леди Сэ́ндрилин фа То́рэн смотрела на почти пустую масляную лампу. Её маленькие губы задрожали, когда пламя на кончике фитиля затрепетало и уменьшилось, бросая мрачные тени на бочки с едой и водой, разделявшие её заточение. Когда огонь исчезнет, она останется в темноте в этой кладовой без окон.

- Я сойду с ума, ‑ уныло произнесла она. ‑ Когда меня придут спасать, я уже буду бредить, ‑ она не хотела признаваться себе в том, что в комнате, закрытой снаружи и скрытой магией, надежды на спасение нет.

«Я уведу толпу отсюда, далеко-далеко», ‑ прошептала Пири́си через замочную скважину на своём родном языке Торговцев. «Здесь ты будешь в безопасности, пока эпидемия оспы не закончится. Тогда я вернусь за тобой». Но её няня не вернулась. Прямо за дверью её схватили и убили — потому что она была ненавистной Торговкой. После смерти Пириси никто больше не узнает, где Сэндри провела свои последние дни.

Огонь качнулся и сжался.

- Если бы только я могла поймать его во что-то! ‑ воскликнула она. ‑ Так, как волшебники-Торговцы ловят ветер в свои сети.

- Сеть сделана из верёвок, ‑ перебила она себя. ‑ А верёвка — из нитей.

У неё были нитки в корзинке для рукоделия, которую она схватила, когда Пириси вытащила Сэндри из её комнаты. Содержимое корзинки до этого момента не давало ей совсем пасть духом, она вышивала до рези в глазах. Ниток у неё было в избытке, как в катушках, так и в вышивке.

- Я — не маг, ‑ спорила она, положив руку под голову. ‑ Я просто девочка; хуже того — дворянка. Как сказала та горничная, «ни на что не годится, окромя как прислуживать ей, и жениться». «Ни на что не годится» ‑ это я.

Её глаза наполнились слезами, и огонёк в лампе затрепетал ещё сильнее.

- Слёзы не помогут! ‑ отрубила она. ‑ Я должна что-то делать! А не только плакать и говорить сама с собой.

Она пододвинула корзинку для рукоделия поближе. На ощупь вытянула три катушки шёлковых ниток — зелёную, светло-серую и ярко-красную. Быстро разложила их — одну на колени, вторую слева, третью справа.

Пламя ужалось до своей синей сердцевины и дрожащего оранжевого ободка.

Собрав концы нитей в левую руку, она сделала из них узел, завязав его так плотно, как только смогла. Найдя в корзинке длинные портняжные булавки, приколола узел к бочке, чтобы закрепить его. Её пальцы дрожали, пот стекал по лицу. Она не хотела думать о том, что случится, если это не сработает.

Хуже всего было то, что не было причины, по которой бы это могло сработать. У Пириси, Торговки и служанки, была магия. А Леди Сэндрилин фа Торэн годилась только чтобы прислуживать ей, и жениться.

- Попытка — не пытка, ‑ сказала она, глубоко вздохнув. ‑ Совсем не пытка.

На борту кораблей Торговцев их маги‑ мимэ́ндэры призывали ветры, как-будто те были друзьями, которых можно пригласить в гости. ‑ Давай, ‑ сказала она умирающему пламени. ‑ Не хочешь ли сюда? На этих нитях ты проживёшь дольше, чем в лампе.

Огонь в лампе затрепетал. Он поглощал последние капли масла, оставшиеся в чаше.

Девочка начала плести шнурок. Зелёная нить обвила её пальцы как лиана. Серая скользила по полу как змея. Красная запуталась.

« Уву́ми , терпение. Это — всё», ‑ Пириси часто говорила Сэндри. «Без терпения магию бы никогда не открыли; спеша во всём, мы бы никогда не услышали её шёпот внутри нас».

- Увуми , ‑ прошептала Сэндри на языке Торговцев. Она расправила нити, по одной с каждой стороны и одну на коленях. Закрыв глаза, она обнаружила, что ей было гораздо спокойнее не видеть своего рукоделия или лампы. Для такой простой вещи как шнурок ей не нужно было зрение. В её воображении нити ярко светились. Они призывали искры света со всех сторон и запутывали их в своих прядях.

Мерцавшая лампа потухла; она открыла глаза. Фитиль был чёрным и безжизненным. По всему шнурку и вокруг него ровно горел свет, наполняя комнату мягким жемчужным сиянием.

- Знала ли я, что могу это делать? ‑ прошептала она

Светящийся шнурок затрепетал.

- Ладно, ‑ сказала она, снова собрав нити. ‑ Но мне и спать нужно, знаешь ли, ‑ она вытерла лицо рукавом. Прошептав « увуми », Сэндрилин фа Торэн вновь принялась за дело.

Юго-восток моря Камней: Сев и осмотрев себя, Да́джа подумала, что стала призраком. Её кожа была ослепительно белой. Неужели какой-то враждебный мимэндэр превратил её коричневую кожу Торговки в белую? Зачем кому-нибудь вообще могло понадобиться делать что-то подобное?