Тэмра Пирс - Круг Раскрывается - Холодный Огонь

В городе Куги́ско, в Наморне

Ниама́ра Ба́нканор, двенадцати лет от роду и иногда слишком услужливая, по мнению Даджи Кисубо, схватила Даджу за левую ладонь и локоть. Они стояли на краю широкого круга льда, где летом Банканоры швартовали семейные лодки. Сейчас, в месяц Снежной Луны, за девять недель до праздника зимнего солнцестояния под названием Долгая Ночь, это было местом для катания на коньках, со скамейками и наваленными вокруг снежными насыпями, которые защищали тех, кто не был так способен остановиться, как Ни́а. При всех своих четырнадцати годах возраста, Даджа была в этом деле такой же начинающей, как если бы ей было три года. Она бы и не согласилась на эти уроки, желая сберечь своё достоинство, но после трёх недель наблюдения за тем, как наморнцы носятся вверх и вниз по замёрзшим каналам города, она осознала, что пришло время учиться кататься на коньках, вне зависимости от ущерба её достоинству.

‑ Ты готова? ‑ спросила Ниа.

В холодном воздухе её кремово-коричневые щёки расцветали тёмным румянцем, а карие глаза сверкали ещё ярче.

Даджа глубоко вдохнула:

‑ Вообще-то нет, ‑ обречённо сказала она. ‑ Поехали.

‑ Раз, ‑ начала считать Ниа, ‑ два, три.

На счёт «три» Ниа и Даджа оттолкнулись левыми ногами от льда, каждую ночь выравниваемого группами заключённых, которые выполняли такую работу по всему городу. Даджа заскользила вперёд, у неё дрожали колени, дрожали лодыжки, дрожал живот.

‑ Правая, толчок! ‑ крикнула Ниа, хватая Даджу за руку.

Два правых конька оттолкнулись от льда. Левая и правая, левая и правая, так они маневрировали вдоль лодочного водоёма. Даджа с трудом удерживалась на ногах. Она знала, что её тело находилось в неправильном положении: на коньках она не каталась, но годы обучения бою на посохах подсказывали ей, что её тело совершенно неправильно располагало центр тяжести. Она будто пыталась удержать равновесие на паре ножей. Кто вообще выдумал этот безумный способ перемещения? И почему этих людей не посадили за решётку до того, как они передали свои опасные идеи другим?

Она не хотела думать о том, как она выглядела, хотя она готова была побиться об заклад, что выглядела она смешно. Ростом в пять футов и восемь дюймов, она была выше Ниа на четыре дюйма. Если Ниа была стройной, то Даджа была широкоплечей и массивной, с развитыми за годы занятия кузнечным делом мускулами. Она была гораздо более тёмного оттенка коричневого, чем Ниа и другие дети Банканоров, чья мать была светло-коричневой а отец — белым. Лицо и губы у Даджи были широкие. Её большие карие глаза были спокойными, по крайней мере когда она не пыталась научиться катанию на коньках. Свои кудрявые чёрные волосы она носила в виде множества длинных, тонких косичек. Сегодня она стянула их в хвост и повязала оранжевым шарфом; в отличие от Ниа, она не носила подбитой мехом шапки, потому что у неё был свой собственный способ держать голову тёплой. Её одежда соответствовала наморнскому мужскому стилю: длинный плащ из толстой шерсти поверх чуть более короткого пальто для ношения в помещении, рубашка с длинными рукавами и высоким воротником, мешковатые штаны и сапоги до середины икр, к которым ремешками цеплялись коньки.

‑ Видишь, не так уж плохо, ‑ сказала Ниа, когда они достигли входа в лодочный водоём. ‑ Скоро это будет так же просто, как дыхание. А теперь поворачиваем…

Она потянула Даджу в сторону, пока она не оказались лицом к лестнице в задний двор, по ту сторону небольшого водоёма.

‑ Готовься, левая, правая, ‑ подталкивала Ниа.

Даджа подчинялась.

Левая, правая, левая, правая, они медленно пересекли ледяное поле. Слуги, ходившие между домом и дворовыми пристройками, наблюдали за ними, скрывая улыбки. Как и Ниа, они всю жизнь провели здесь, на юго-восточном берегу Сиф. Для тех, кто не мог позволить зимой коней и сани, ледовые коньки были необходимостью. С помощью них можно было быстро перемещаться по городу, который раскинулся по нескольким островам на водах, покрывавшихся толстой коркой льда от середины Кровавой Луны и до окончания Луны Семени.

К тому времени, как Ниа снова развернула Даджу, та начала улавливать суть процесса. Фокус был в том, чтобы раскачиваться, отталкиваясь то одной, то другой ногой. Если она сводила ноги вместе, то рано или поздно останавливалась. Коньки, в отсутствие движения, имели неприятную привычку заставлять носящего их человека падать.