Анна Овчинникова: Мир «Шута и трубадура»

— Нет, я просто должна побывать на вашем замечательном острове! — пылко воскликнула девочка.

— Так за чем же дело стало? — спросила Мать Русалок, подплывая совсем близко. — Дельфины к нашим услугам. Иногда мы плаваем и одни, но с дельфинами можно передвигаться куда быстрее.

— Так я иду, — сказала девочка, но задала еще один вопрос:

— А почему дельфины соглашаются вас возить? Потому что так им приказал морской дьявол?

- Ну что ты, — ответила Инджи. — Я ведь уже объяснила тебе, что все рассказы про дьявола — гнусная клевета. А дельфинам мы платим, доставляя им любимую еду.

— Какую же? — сгорая от любопытства, спросила девочка и спустилась к самой воде.

— Маленьких детей! — ответила Мать Русалок, схватила свою собеседницу и бросила ее в жадно раскрытые пасти морских зверей.

1556 г

Столь нравоучительный конец не помог Донике Леймицу, как не помогло ему и то, что он посвятил свой труд своему покровителю герцогу Эральскому. Книга Леймица была изъята сразу после выхода в свет, и лишь заступничество герцога помогло автору избежать суда святой инквизиции. Однако Леймицу пришлось бежать, и вскоре он закончил жизнь в одной из деревушек Иберии — кто говорит, что от скоротечной чахотки, но большинство считают, что его постигла кара Господня за написание столь богохульной книги.

В конце десятого века, когда кеттские воины выжигали прибрежные селения от Кеттского плоскогорья до Рудных гор и поднимались по рекам до самого Шека (столица королей пять раз была подожжена и разграблена кеттами), король Дангрид Белый решил раз и навсегда покончить с этими вторжениями и закрыть северным воинам доступ в свою страну. Он велел одному из своих вассалов, графу Ивельсу, поставить крепость на скалистом мысу Анхилан, а вторую крепость — напротив, на острове Делл, дабы закрыть проход в узкий залив между этим островом и материком. По этому проходу из века в век кетты вели свои корабли в грабительские походы, и между множеством мелких и больших островов, подводных скал и сталкивающихся друг с другом течений не было другого морского пути от Кеттского плоскогорья к Рудным горам, ведь тогда еще никому не удавалось обогнуть Тысячу Островов.

Граф Ивельс знал, что кетты не позволят ему закрыть перед их носом дверь, ведущую к богатым странам и теплым морям, и понимал, что единственный способ выполнить приказ короля — это успеть построить крепости, пока море покрыто льдом и корабли кеттов не могут появиться в этих местах. За пять месяцев он успел поставить на мысу Анхилан и на острове Дел укрепления, которые могли носить название крепостей, а после того, как сошел лед, перегородил пролив цепями. Все укрепления в целом носили название «Шатдо»; две береговых крепости состояли наполовину из естественных пещер, служивших прежде местами стоянок кеттов на пути их к Крамию, а наполовину из возведенных вручную грубых стен.

Запасы еды к весне у людей графа почти истощились, и оставшиеся в живых после тягот суровой зимы пытались заниматься рыболовством и ловлей птиц на скалах, бунтовали и требовали возвращения домой из скалистой богом проклятой бесплодной пустыни.

Едва сошел лед, на трех драккарах появились кетты — разведчики нового года. Передовой драккар наткнулся на подводную цепь и затонул, остальные попытались причалить к берегу Делла, но вооруженные луками и горящими стрелами отчаявшиеся люди на острове не дали язычникам даже приблизиться к нему. Уцелевшие драккары ушли, а через месяц у Шатдо появилось уже шестнадцать драккаров.

Две крепости — береговая и островная — несколько дней защищали пролив, но на этот раз не смогли помешать кеттам высадиться на сушу. Крепости были окружены, в них начался ужасный голод. Островная крепость сдалась первой, и кетты повели ее корабли вместе со своими драккарами против крепости береговой; уцелевшие враги служили им лоцманами, с мачт свисали отрубленные головы прочих островитян. В береговой крепости начался бунт, и графа Ивельса, запрещавшего сдаваться, убили.

После этого кетты ворвались в крепость.

Дружина графа пыталась защищаться и была вырезана до последнего человека. Остались лишь сервы, которых граф привел с собой на строительство крепости, и несколько женщин и детей, в том числе малолетняя дочь графа Ивельса — Глория.

В память об этой победе вождь кеттов Эрвин (в том походе три главаря северян объединились под властью одного вождя; потомком этого вождя будет Эрвин Победоносный, первый король династии Гольденрассов), приказал высечь в скалах гигантскую фигуру кеттской воительницы, указывающую мечом на юго-восток — чтобы жители Крамии вечно помнили о нависшем над ними мече северного народа и не пытались больше становиться на пути северян. Шатдо (как и многие другие крепости и города к северу) после этого еще триста лет оставался в руках кеттов, и самая северная провинция Крамии и по сей день зовется Кет-номом.