Когда мы подъехали к зданию аэропорта Логан, Зак открыл дверь со своей стороны.
— Сиди, — приказал он мне. Через секунду хлопнула крышка багажника, и он вернулся с какой-то сумкой.
Я посмотрела. На первый взгляд — обычный продукт донорского пункта, три большие пластиковые упаковки. В неярком свете кровь казалась почти черной.
— Это тебе.
Говоря это, он не смотрел мне в глаза, и к лучшему — я бы тоже не смогла.
— Короче… я узнавал… тебе этого на много лет хватит. Она будет храниться, пока я жив, даже без холодильника. Первые полгода раз в неделю, а потом — раз в месяц, дозу ты знаешь.
— Зачем? — мой голос упал до шепота. — Я не могу, Зак… я не хочу быть твоим…
— И не будешь. Думаешь, мне оно надо? — Он хмыкнул и наконец встретился со мной взглядом. — Никакой связи не возникнет, если мы… никогда больше не увидимся.
Некоторое время я сидела, переваривая.
— То есть как?
— Голову включи, сестренка, — его голос стал слегка раздраженным. — Ты будешь жить как все люди, не дольше. Но пока принимаешь ее — твои приступы не повторятся.
— Это… очень хорошая идея, — выдала я наконец. — Спасибо.
— Не смей благодарить, — дернул он плечами. — Просто не хочу, чтоб ты коньки отбросила — это ж не в моих интересах. И вообще…
— Заткнись, Закери. Закрой свой рот.
Я обняла его и поцеловала. На секунду он застыл, напрягшись всем телом, а потом вдруг расслабился — и ответил. Никогда прежде не целовалась с вампирами — для этого практика нужна. Зубы как бритва. Но в тот момент мне было глубочайше наплевать и на боль, и на вкус собственной крови во рту — это было просто хорошо. Не восхитительно, невероятно и потрясающе. Просто хорошо, безо всяких идиотских эпитетов из романов какой-нибудь Сары Соплинг.
— Ты же не будешь скучать? — спросила я тихо.
— Ни в коем случае. А ты?
— Вот еще. Было бы по ком.
— И я ж об этом.
На секунду он замолчал, а потом сказал:
— Звони, если буду нужен. Но только по очень серьезной причине, а то мало ли что.
— Да на кой ты мне сдался? Я бы забыла тебя как страшный сон, но не смогу — как минимум раз в день придется тебя вспоминать. В молитве.
— Не переживай, скоро ты доведешь это до автоматизма — как все добрые христиане. К тому же и мне тебя не забыть.
Неожиданно он схватил мою руку и прижал к своему бедру. Пояс джинсов оказался повыше, чем обычно, и от татуировки были видны только уши, хвост и выгнутая кошачья спинка. Я погладила ее пальцем, и он положил свою руку сверху.
— Кэт, которая всегда со мной.
— А как же твоя сестра?
— Для этого не надо делать две татуировки. Одной достаточно.
Зак открыл дверцу машины — а потом вдруг наклонился и неловко поцеловал меня в щеку.
— Ну… пока.
— Пока. — В глазах не поймешь от чего защипало, и я поспешила отстраниться. — Не тормози — опоздаешь. Терпи тебя потом до следующего рейса…
— Да иди ты к черту.
— Да сам иди. Придурок.
— Тупица.
— Слабак.
Дверь захлопнулась. Уходя, он беззвучно сказал: «Дура», но сквозь слезы я едва разглядела.
* * *
Это было нетрудно -
Это по любви.
Следующие несколько дней после отъезда Зака я с опаской ожидала ломки, но она так и не наступила. Это не значило, что я ничего не чувствовала, однако чувство не было ломкой. Похоже, я просто… скучала. По-человечески.
Кстати, о человеческом. Почти сразу же я переехала в Новый Орлеан с твердым намерением позабыть о моем прошлом раз и навсегда и наконец начать нормальную жизнь, без монстров, крови и прочих вампирских штучек. И какое-то время у меня это даже получалось. Какое-то время.
Недолгое время, проведенное с Заком, навсегда сбило мои настройки, и вернуть прежний режим сна так и не удалось. Но поскольку ночной Нью-Орлеан был невыразимо прекрасен, то я не была в претензии. За деньги, вырученные за квартиру в Бостоне, мне достался обалденный дуплекс с огромными окнами, на втором этаже они занимали часть потолка, позволяя луне гостить там ночами напролет. Ко всему прочему я довольно быстро нашла работу на дому и наслаждалась покоем. Какое-то время.
Не тот я выбрала город…
А может — повезло, время покажет. Но по порядку.
Прошло около трех лет, когда одной лунной ночью посыльный принес мне приглашение. На нем лаконично значилось, что Мастер Луизианы господин Саэмон приглашает меня взглянуть на что-то под названием Эркхам. Первым порывом моим, конечно, был отказ, но бумага была такой неброско дорогой, подпись — такой бесподобно красивой, а я так давно никуда не выходила, что пришлось согласиться. К тому же я не была уверена, что отказывать Мастеру штата, в котором живу, вежливо… и безопасно.
Читать дальше