Николаос: Пять ночей. Вампирские рассказки

— Просто нам, эгоистам, правильные поступки совершать гораздо тяжелее.

— Я знаю…

— Уже знаешь? Значит, растешь быстрее меня, Закери. И даже не представляешь, насколько ты лучше, чем я был в твоем возрасте… и еще долго после этого.

— Правда?

Демон засмеялся.

— Я может, и лжец, но не льстец.

Он коротко поцеловал Зака в лоб, потом в висок и потянулся за зонтиком. И в этот момент руки обвились вокруг его шеи, прижали к спинке сиденья — и наконец Кэтрин вспомнила про такт, чтобы перестать пялиться и уделить внимание изрисованному дождем окну. Через пару долгих минут я услышала голос Демона:

— И кто тебя научил так целоваться?

— Ты.

— Ах, да. Точно.

Зак фыркнул в ответ, я тоже улыбнулась. Гроза постепенно сходила на нет.

Прошла еще одна долгая минута, прежде чем он спросил — тихо, почти призрачно:

— Я… действительно твое любимое дитя?

— Да — раз я так сказал, — шепнул Демон, а потом чуть громче добавил: — И нет — я не говорю это ВСЕМ своим детям.

Это вызвало еще один Заков фырк — и мою улыбку.

— Иди, опоздаешь, — сказал он, отстраняясь. — Вон твой миленький уже заждался.

Я взглянула в окно — возле дома стоял лимузин, а рядом — вылизанный до блеска Майк Норман под огромным черным зонтом, неподвижный и терпеливый, как британский батлер.

Демон коротко засмеялся — будто эти слова его позабавили.

— Ну что ж, еще увидимся, надеюсь, — он кивнул мне в отражении зеркала. — Кэтрин.

— Всего хорошего, — ответила я, подавая ему зонт. Нет уж, мерси.

Я быстро пересела вперед, почти не намокнув. Какое-то время мы наблюдали — как Демон ступил под зонт и что-то сказал, Майк ответил, потом потянулся к нему… но тот уклонился, лишь коснувшись пальцами его щеки, и исчез в лимузине. Помедлив пару секунд, Майк сложил зонт и последовал за ним.

Только сейчас я взглянула на Зака. Его глаза были красноватыми, зрачки чернели, как крохотные проколы, а щеку медленно пересекала тонкая алая полоска. И вместо того чтобы в очередной раз закрыть глаза на его моменты слабости, я взяла и эту полоску слизнула. Все дело в том, что больше я за свою жизнь не боялась — потому что не из-за Демона он приехал в Бостон, а из-за меня. Он хотел меня убить, в ту первую ночь, когда принес розы в мою палату. Но не убил. И если я никогда не узнаю, почему, то честное слово — не расстроюсь ни капли.

— Ну… не знаю, насколько он был искренен, — сказал вдруг Зак абсолютно нормальным своим голосом, не вяжущимся ни с глазами, ни с выражением лица, — но подбирать нужные слова и говорить то, что хотят услышать, умеет блестяще.

Тут я не выдержала — расхохоталась. Он тоже улыбнулся, хотя по-прежнему невидяще смотрел в стекло.

— Ты все еще считаешь его самым потрясающим существом во всем мире?

— А с чего ты взяла, что я его имел в виду? — Зак провел ладонями по лицу, окончательно приходя в норму. — Поехали, Кэт, самолет ждать не будет.

Мы поменялись местами, и Зак принялся щелкать радиостанции в поисках не поймешь чего. Наконец вдруг остановился, из динамика сочилась — чуть ли не в прямом смысле слова — странная песенка, я уловила лишь последний куплет:

«Лежи, лежи, милый Генри Ли,

Пока плоть с костей не падет,

И девушка та с зеленой земли

Напрасно домой тебя ждет…»

— Я тебе соврал, — сказал он вдруг.

— О чем?

— О детях Демона. За детей мстить не принято, так что ничего бы вам не было. Вот если бы ты убила его сателлита… от тебя остались бы мелкие кусочки. Хотя, возможно, не в их случае.

Я промолчала, оставшись при своем мнении. Вернемся к этому разговору лет через десять-пятнадцать — тогда и посмотрим… в их случае или не в их.

— Скажи, — спросила я вдруг, — а что ты тогда сказал Майку Норману? В «Колизее»?

— Когда?

— Ну, ты сказал, что-то делает его особенным, в отличие от детей.

Это бы замечательный момент. Зак мог бы сейчас спросить: «Как тебе удалось услышать?» — и я бы ему все рассказала. Но он не спросил.

— А… я о том, что он жив. Это делает его особенным, действительно… в сравнении с нами. Возможно, Демону будет интересно с ним играть немного дольше, что бы он там ни задумал. И вообще, что-то есть в этом парне такое… не знаю. — Он пожал плечами, будто эта мысль внезапно пришла ему в голову. — Что-то глубокое. Он до хрена непростой, так что… может, и поломает все его планы. Вот будет весело, а?

— Смотря кому, — ответила я, внутренне констатируя, что моя вылазка в логово маньяка-растениефила не была напрасной. Результат вполне удовлетворял — Демон уже не казался ему совершенством без страха и упрека, и это был приличный шаг вперед.