Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой

Дима вошел в просторный зал, и к нему сразу заспешила девушка-администратор. Она помнила этого симпатичного и нежадного молодого человека, и, поинтересовавшись, на сколько персон сервировать ужин, проводила к столику. Дима устроился на удобном диване. Подошла официантка. Миловидная девица, явно новенькая, абсолютно непохожая на работницу сферы обслуживания, она не могла не понравиться. В униформе ресторана она выглядела невероятно! Дима поймал себя на том, что зачарованно разглядывает точеные формы официантки, и тут же смущенно отвел глаза. Девушка положила на столик два меню, и их глаза встретились. Вблизи она еще лучше, отметил про себя Дима. Соломенного цвета волосы, яркие голубые глаза со зрачками чернее черного зачаровывали, обаятельное лицо не давало отвести взгляд, великолепная фигурка манила. От близости девушки у молодого мужчины по спине пробежала волна мурашек.

«Господи, какая сверхъестественная красота! — подумал Дима. — Или это я оголодал до крайности? Что ж она делает в официантках-то? Ведь ей достаточно поманить пальцем, и весь мужской мир падет на колени».

В другой раз он и сам бы с удовольствием пал в эту бездну, но в голове строго прозвучало: «Лучше удержись!» И тут же другой, вкрадчивый голос возразил: «Падай!»

Дима приготовился предвкушать бурный спор, и еще неизвестно, что случилось бы дальше, но в проходе между столиками появилась Оля. Молодой человек стряхнул наваждение и, улыбаясь, поднялся с дивана. Оля поспешила к нему. Она ела мало, все больше потягивала простую воду, слушая Димин рассказ.

— Собственно, добавить что-либо существенное к телефонному разговору я не могу. Мне было лет пять. Стоял в полный рост на подоконнике, поскользнулся и упал. Но меня тут же поймал чернокожий. Никогда до этого, кстати, негров я не видел. И когда потом стал встречать их на улицах, то думал, что они все — ангелы…

Оля улыбнулась.

— Я, ты знаешь, внутренне давно уже была готова к смерти моего мужчины… С того самого дня, наверное, как он заболел. Все-таки около сорока лет разницы — это действительно много. Но он для меня настолько был всем, что даже расставание пережить было непросто, а эта бредовая, на первый взгляд, идея о возвращении молодости…

— Как будто не бредовая? — уточнил Дима. — Ты же видела надпись на обложке: «Книга судеб». О Российской Федерации… Хотя в целом эта идея хороша только для второсортного фантастического романа.

— Что гадать, — вздохнула Оля. — Не получилось, значит, не получилось.

— А мне кажется, все получилось, — заметил Дима. — И даже некоторый резерв времени у нас был. Рассуждая трезво: раз простые прикосновения к «Книге судеб» ее активируют, то чтобы изменить судьбу, нужно коснуться слов или дат.

— Чего же ты раньше об этом не сказал? — искренне удивилась девушка.

— Во-первых, — пожал плечами Дима, — я и сам уразумел только что. А во-вторых, лично для меня мотивировка слабовата: делать подсказки любимой женщине, как побыстрее да понадежней попасть в объятия к другому…

— Что ты мелешь, Дима? — возмутилась Оля.

— Что ж в моих словах такого? — продолжил Дима спокойным голосом, поражаясь собственной наглости. — Мало того, что я к тебе отношусь… сильно и серьезно. Я еще намерен, как только мы закончим ужин, пригласить тебя к себе.

— Чтобы утешить невербально? — съязвила Оля.

— Чтобы утешить всяко, — уточнил Дима. — Разве ты не понимаешь, что мы теперь ближе друг к другу, чем… брат и сестра?

— А ведь ты не это хотел сказать… — Оля задумчиво всмотрелась в льняную салфетку, которую крутила в руках. — Ты хотел сказать… Напиши на бумажке и мне не показывай. А я скажу — и сравним.

Дима с готовностью выудил из кармана визитную карточку, что-то нацарапал на обороте.

— Написал? Так вот, ты хотел сказать не «брат и сестра», а «муж и жена».

Визитка, поднятая в воздух Диминой рукой, перевернулась и легла на стол надписью кверху.

— Даже читать не стану, — заявила Оля. — Знаю, что не ошиблась.

Дима молча кивнул. Примолкла и Оля.

— Это трансмиттеры виноваты, — сказал Дима, чтобы как-то заполнить неловкую паузу.

Оля вспыхнула.

— Трансмиттеры? Ты еще напомни чисто русское, дескать трезвый — человек как человек, а выпьет — дурак дураком.

— К чему ты это? — удивился Дима, но пиалу для саке на всякий случай отставил подальше.

— К тому, что ни алкоголь, ни электронные устройства ничего нового в личность человека не привносят! А только обнажают сущность.