Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой

Следующим утром Дима отправился на работу, толком не выспавшись. События прошедшей ночи были настолько невероятны, что воспринимались как нечто вполне естественное. Ну взлом, ну случился, ну какая-то виртуальная библиотека… Эка невидаль: объемная книга, страницы которой переворачиваются сами собой, а строки загораются, стоит лишь прикоснуться к ним. Два клоуна эти, черный и белый… Мультфильм, да и только!

Правда, этот белый и этот черный — неуловимо знакомы, но, вполне возможно, что это банальное дежавю. Оля, однако, вовсе не мультяшка. Дима вспоминал о ней — и сердце его замирало.

Эти трансмиттеры — они заставили какое-то время ощущать взломщиков единым целым. Оля и до того ему нравилась, с момента самой первой встречи, но то было обычное восхищение красотой и привычное желание… Теперь, после трансмиттерного единения, Дима чувствовал девушку чуть ли не как единое целое с самим собой. И чувство это было новым, свежим, захватывающим и манящим. Не раз и не два подмывало его, изнемогшего без женской ласки, подняться среди ночи и отправиться в клуб, где пяти минут достаточно, чтобы выбрать себе пару. Да что клуб! Стоило лишь набрать известный номер — и обеспечить досуг без промедлений, с доставкой на дом. Он удерживался. Потому что стоило ему вспомнить Олю — как наваждения исчезали, случайные красотки меркли, и животная страсть переставала одолевать его. Дима чувствовал, что любит Олю. Любит по-настоящему, желая обладать и одновременно жертвовать собой.

Он уже не сомневался, стоило или не стоило участвовать во взломе. Раз Оле это было нужно — то стоило! Что из того, что она стремилась помочь другому мужчине? Хочет — пусть помогает, он ей поможет.

Вот сейчас, представлял Дима, она достает из сумочки мобильник… Отыскивает его номер. Нажимает кнопку вызова… Утирает слезу, катящуюся по щеке. Плачет? Отчего? Дима положил перед собой телефон и уставился на него. Вот, вызов дошел. Сейчас зазвонит… Он протянул руку, взял аппарат и приготовился нажать зеленую кнопку. Тут же трубка завибрировала, забилась в трели. Не глядя на экран, Дима ответил:

— Привет, Оля. Отчего ты плачешь?

— Как ты догадался?.. — опешила девушка, потом всхлипнула и согласилась. — Да-а, плачу… Ты знаешь… Ты помнишь, тот черный велел белому пристроить на тот свет человека, который лечится в Бад-Рагаце?

— Что такое Бад-Рагац?

— Курортное местечко под Цюрихом…

— Говорил, наверное, — пожал плечами Дима, — я точно не помню. А что?

— А то, — разрыдалась Оля в голос, — что я туда дозвонилась, мне сказали: умер! Этой ночью умер!

Оля всхлипывала так горестно и так безнадежно, что Дима, вместо ожидаемой ревности, испытывал лишь смущение и сострадание.

— Ты это… — кашлянул он в трубку, чтобы прервать рыдания. — На похороны поедешь?

— Не-ет! — почти прокричала Оля. — Кому я там нужна? У него жена — как моя мама…

Дима отчего-то почувствовал себя спокойней.

— Ну, тогда что ж… Все, кто родился, умирают… Тем более те, кто употреблял яд… Вот ты, Оля, ела огурцы?

— Да-а, — непонимающе протянула девушка. — И что?

— А то, — серьезным голосом проговорил Дима, — что огурцы содержат смертельный яд. Этот яд очень коварен. Иногда его действие растягивается на десятилетия. Но потом человек обязательно умирает.

— Дима! — закричала на него Оля. — Я ему — о серьезном, а он об огурцах шутит!

И она снова зарыдала, однако уже не так надрывно.

— Какие уж тут шутки… — серьезно проговорил Дима. — Хорош стенать! Ангелы сказали — на тот свет, значит на тот свет!

— Ангелы? — изумилась Оля. — Откуда ты знаешь?

— Вспомнил. Собственно, всегда помнил, и всегда ждал новой встречи. Двадцать лет назад они приходили ко мне, вот именно эти двое, черный и белый. Я на подоконник взгромоздился, на Луну смотреть. А они сзади стояли. Я упал. Этот черный поймал меня. А белый говорит: спать ложись. Знаешь что, приезжай вечерком в «Ясуми», я тебе все в подробностях перескажу.

— Хорошо, — неожиданно легко согласилась Оля. — В десять я буду.

— В десять? Не раньше?

— Ну, я же должна привести себя в порядок. Куда я такая зареванная пойду… Ой, Дима, что я тебе тут рассказываю? Будто ты мне подружка, — горько усмехнулась Оля. — Ладно. До вечера.

И она отключилась, а Дима удивленно почесал затылок. Ведь и в самом деле, говорили они… ну, если не как подружки, то как друзья — точно. Видимо, и на Оле трансмиттерное взаимодействие сказывается так же, как и на нем самом. Или дело не только в трансмиттерах?