Олег Аникиенко - Свергнутые боги

– Чтоб ты знала! Ведь самое страшное – это неведение.

– Знаешь, Тор, хотя нет, Стольник, так привычней. Я не та Лоя, что в наших воспоминаниях. И тело другое, и душа изменилась с того рождения. Ты мне открыл новую боль. Я подумаю над тем, что ты сказал, и, возможно, что-то пойму для себя. Все, что происходит, происходит по великому плану. Тогда Лоя умерла, чтоб начать новый этап души. Сегодня открылось то, что я боялась вспомнить, и это тоже должно было произойти. Это судьба, но мне нужно подумать.

– Лоя… Кассандра, давай ты подумаешь потом. Я пришел за тобой, нужно отсюда уходить. На свободу. Вместе нам там не будет страшно, поверь мне. Сама ты не сможешь отсюда уйти, когда захочешь. Твои возможности ограничены телом человека, в котором душа родилась в этот раз.

– Да, наверно, ты прав.

– Пойдем? – с надеждой спросил Стольник.

– Нет, – решительно ответила Кассандра.

– Почему?

– Я уже сказала. В это время и в этих жизнях у нас разные судьбы. Я вижу. Если линии судеб сойдутся, мы продолжим путь вместе, но всему свое время. – Девушка направилась в сторону двери. – Прощай, Тор. Точнее, Стольник.

Харитон не ответил. Он выполнил то, что должен был, хотя и у него самого были сомнения в правильности выбора.

Дверь за Кассандрой захлопнулась, но Стольник не торопился вставать из-за стола. Его ждет еще одна беседа с человеком, который заглядывал в его душу.

В дверь постучали вскоре после ухода Кассандры. Конечно, возможно, что и не сразу, просто время пролетело незаметно за размышлениями, да ладно, какая это мелочь – время… для бессмертного.

– Войдите, – разрешил Стольник и сразу поймал себя на мысли, что в месте, где еще полгода назад никто и не подумал бы спросить его мнения, теперь он отдает приказы.

– Здравствуйте. – В кабинет зашел напряженный и взъерошенный заведующий отделением доктор Пастухов.

– Здравствуйте, доктор, – очень сухо поздоровался Харитон. Он заранее решил вести себя очень сдержанно, чтоб врач особенно четко почувствовал всю ответственность встречи. Не протягивая руки, предложил: – Присаживайтесь.

Когда врач уселся на край стула, откашлялся, осмотрелся и попробовал поправить свою курчавую прическу на лысоватой голове, Стольник решил продолжить прессинг.

Поставив на стол раскрытое удостоверение, которое доктор, подслеповато щурясь, принялся рассматривать, Харитон впился в доктора пронзительным взглядом. Доктору уже наверняка сообщили, с кем и по какому поводу он будет беседовать, не стоило утруждать себя повторным представлением.

Заведующий отделением Пастухов сдерживал страх, но после этого страх вырвался из его живота и заметался по комнате безобразным коричневым пятном негативной энергетики.

Юрий Николаевич первым не выдержал паузы:

– Как я вижу, наш бывший пациент решил навестить наше учреждение. Ну как память? Восстановилась?

– Вы же доктор, вот и скажите, может у меня восстановиться память после ваших уколов или нет? – не сводя с доктора взгляд, сухо поинтересовался бывший пациент.

– Лекарства не могут препятствовать восстановлению памяти, наоборот, они должны были сломать барьеры. – уверенно заявил доктор скороговоркой, – ну хотя бы частично, отрывочно.

– Барьеры? – Стольник напрягся.

– Ну, это я к слову. – Взгляд доктора заметался по кабинету. Аура страха в его биополе потемнела. – Вам же что-то мешало вспомнить.

– Подождите, – не дал себя сбить Харитон, – если есть барьеры, которые нужно сломать, значит, их кто-то возвел?

– Нет, – категорично опроверг его предположения заведующий отделением психиатрической больницы, – никто не возводил.

Солидный ученый сейчас явно лгал, при этом был похож на провинившегося школьника. Харитон хищно улыбнулся одной половиной лица.

– Юрий Николаевич, вы правы. Воспоминания действительно ко мне вернулись, но обрывочно. Вы же проводили со мной сеансы гипноза, после них я должен был помнить хоть что-то. Раз я это не помню, значит, вы мне не разрешили это помнить.

Доктор потупил взор.

– Я понимаю, что вы действовали в моих интересах, – успокоительно добавил Стольник, – но мне необходимо знать то, что узнали вы.

Доктор молчал. Харитон тоже. Пауза затянулась.

– То, что мы сейчас обсуждаем, не записывается и не будет документироваться. Вы просто поможете мне разобраться, – обнадежил врача бывший пациент.

– В ваших воспоминаниях был парадокс, – в итоге сознался врач.