Altar: Подвиги Белого истари

Я бы еще некоторое время был бы увлечен вернувшейся способностью ощущать себя, но темнота перестала быть абсолютной. В доступном мне пространстве появился новый объект для внимания — на границе восприятия стояла девушка.

Я увидел девушку.

Она была красива — пухлые губы со вздернутыми вверх уголками резко очерчены и изгибаются ломаной привлекательной линией. Большие глаза неопределенного в полутьме цвета, длинные ресницы, черные брови. Прямой,… нет, немного — почти незаметно курносый нос, пышные светлые волосы, точнее в темноте не определить, скуластое лицо и чуть заостренные кончики ушей. Возможно, у неё в предках были эльфы — подумалось мне, глядя на неё.

Определенно — волосы, уши и глаза были не тонким намеком на её родословную. Выглядела она молодой и стройной, сформировавшейся — со всеми обычными для взрослой женщины выпуклостями в нужных местах. Её одежда была как из компьютерной игры — обтягивающая, плотно прилегающая к телу, без швов и застежек. Основной цвет фиолетовый, а два других — черный и белый, длинными полосами и геометрическими фигурами составляли узор-орнамент, то укрупняющийся, то умельчающийся, изменяющийся переходя с одного места на другое, покрывая примерно 40 % одежды (цветущая сирень, солнце после дождя, вечер).

Она меня увидела и обрадовалась.

Что-то очень ярко я почувствовал её своей эмпатией, после пребывания в безвременье. Её эмоции меня чуть было не оглушили.

Она сказала, что уже почти потеряла надежду найти меня — её манера общения была невероятно простой, как будто мы давно знакомы и разговаривали буквально минуту назад. Её радость была так велика, что затопила всё вокруг, мне даже стало трудно дышать.

Дышать? — Да, я дышу, и у меня определенно опять есть тело!

Но кто она?

Она поняла, что я не узнаю её. Сказала, что даже так она все равно хотела увидеть меня, пусть даже я ничего не помню и не узнаю её.

Мне даже стало как-то неловко, за свою «амнезию», при этом я четко знал, что не помню её, потому что никогда не знал. Моя память сохранилась, все маркеры и контрольные события вспоминались без ошибок. — Что за ерунда?

Девушка вдруг начала слабеть. Не смотря на то, что я её не знаю, я чувствовал с ней какое-то родство. Нужно было найти что-то, что бы могло поддержать её — я начал вливать в неё свою энергию, что у меня осталось, но моя сила проходила сквозь неё, будто призрак сквозь стены. Я ощущал отчаяние от невозможности помочь ей.

Она успокоила меня.

— Я знаю… Моё время закончилось. Я рада умереть рядом с тобой. Не нужно тратить силы, это бесполезно.

Через мгновение она потухла и стала распадаться у меня на руках.

И всё? Вот так просто? И я снова останусь один в этой тьме и пустоте?

Кто она? Откуда? Что нас связывает?

Я наконец понял то чувство родства — это идентичность некоторых маго-структур, духовная идентичность, или реальное родство. Скорее всего, она мой потомок, возможно дальний, но всё еще узнаваемый — правнучка или пра-правнучка — точно не определить.

И тут я понял, что нужно сделать. Сделать, чтобы сохранить от неё хоть что-то.

Она была рада умереть у меня на руках, и именно для этого она пришла в эту темноту. Что бы встретится в последний раз, а для меня в первый и последний, видимо она раньше обращалась к своей родовой памяти, а её проводником был я, её приоритетным образом, её контактом с предками. Чаще всего таким контактом становится кто-то знакомый — бабушка, дедушка, мать, отец; иногда этот дух предков принимает образ друга, становится символом уверенности в благополучном исходе. Проводник приходит во снах, чтобы дать совет или предупредить об опасности. Но чаще всего это кто-то знакомый лично и того же пола человек, эльф, орк, разумный.

Я начал впитывать в себя её останки, через родство — искать совпадения и связи. Потом по связям восстанавливая её. Полностью восстановить не удалось, некоторые фрагменты были утеряны. Она теперь не смогла бы существовать отдельно от меня. Позже я её воскрешу, если у меня будет возможность самому выжить в этом странном месте. Может, кое-что исправлю в ней, замещу недостающие фрагменты, скопировав из себя, только бы добраться до полноценного мира, в котором будет доступная энергия.

Дальше я шел по этой ровной пустыне из тьмы.

Шел — это делал движения аналогичное ходьбе. А еще точнее, воспроизводил ощущение при ходьбе. Я сам себе напоминал обдолбыша, который куда-то идет (путь, дорога, из А в Б, шаг). Почему так? — Потому что не было никаких ориентиров, которые бы свидетельствовали о моем движении, но мне после безвременья нравилось даже просто ощущать себя идущим, стоячим, бегущим, сидячим, лежащим. Давление пустоты ослабло многократно. Разнообразие действий и ощущений не велико, но и это давало мне больше ресурса для пути. Можно было отложить мое закукливание в «семя».