Кристоф Хардебуш - Ритуал тьмы

— Да-да, братишка. Я же уже не маленькая. Как-нибудь справлюсь.

Зыркнув на сестру, Никколо улыбнулся. Она была права, и он нисколько не сомневался в ее словах.

— Никколо? — Марцелла замялась. — Мы еще когда-нибудь увидим Валентину?

У него сжалось сердце. Валентина отреклась от него, так же, как и от Людовико, и оставила их в Ареццо. Ему было трудно смириться с этим, но ей потребуется время, чтобы разобраться в себе, понять и принять то, чем она стала. По крайней мере, так сказал Людовико, прежде чем исчезнуть.

Никколо надеялся, что Валентина сумеет найти способ принять свою новую сущность. И что когда-нибудь она его простит. При этом он не был уверен, сможет ли сам себя простить.

— Не знаю, — честно ответил он.

Больше он не станет лгать. Марцелла была единственным человеком, который остался рядом с ним.

Никколо посмотрел в окно на крыши домов, на холмы на горизонте, где синее небо смыкалось с землей. Яркий свет слепил глаза, но юноша не жмурился. Его манили холмы, поля, луга, простиравшиеся за ними леса. Он вспомнил слова Гристо о том, что сумеет научиться управлять волком в себе, жить в стае, и подумал, что волки, в отличие от людей, могут обладать истинной свободой.

Перед ним простиралось будущее, и Никколо был полон решимости оставить прошлое позади. Однако он знал, что это невозможно.

В морозном воздухе прогремел выстрел. Комья грязи и снег взметнулись вверх, но волк не двинулся с места. На него посыпались мелкие камни и комья земли, но он невозмутимо смотрел на охотника.

Было холодно. Дыхание волка вырывалось изо рта белым паром, и этот пар медленно рассеивался в воздухе.

Каркнул ворон, и его голос стал предупреждением для всех, кто мог его понять. Карканье прозвучало в утреннем тумане, напугав мелких зверьков, которые тут же бросились бежать.

Солнце уже поднялось над горизонтом, но светило слабо, кружок мягкого, приглушенного света среди деревьев.

Волку был знаком запах охотника. Так пахли ловушки в лесу, кровь на земле. Так пахла смерть.

Зверь двинулся вперед, медленно и величественно приближаясь к охотнику. Мужчина перезаряжал ружье, но волка это не заботило. Он ускорил шаг.

Охотник встал на колено. Этот тип уже перебил много волков, застрелил их, отравил, поймал в железные капканы, где звери долго и мучительно умирали. Волк обнажил клыки.

Пуля поразила его в грудь, отбросила назад. Все тело пронзила боль, но волк лишь мотнул головой и вновь пошел в атаку. Рана уже закрылась.

Охотник еще раз перезарядил ружье, на этот раз уже поспешнее. Запах его страха висел в воздухе, и волк ощущал этот страх, видел его в движениях человека, в его взгляде.

Волк прыгнул, бросил охотника на землю. Клыки нашли горло.

Никколо сомкнул челюсти.

Теперь этот человек не убьет больше ни одного волка.

Авторы лгут. Не со зла, такова уж их профессия. Даже те авторы, которые полагают, что докопались до истины, в лучшем случае лишь рассказывают свою версию произошедшего, а то, что истинно для одного, может оказаться ложью для другого.

Лорд Байрон, Джон Китс, Джон Полидори, Перси Биши Шелли, его жена Мэри Шелли и все остальные, несомненно, были историческими личностями, и их произведения оказали огромнейшее влияние на развитие литературы, но, конечно, никто из них не был оборотнем. Может быть, таких существ и вовсе нет — по крайней мере, так считает современная наука.

Однако встреча литераторов тем дождливым летом 1816 года действительно произошла, и на протяжении множества проведенных вместе вечеров возникли идеи написания таких книг, как «Франкенштейн» [72] Речь идет о романах Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» и Джона Полидори «Вампир». и «Вампир». Первая книга получила широкую известность, хотя и в популяризированном варианте, вторая же стала первым романом о вампирах, как их описывают сегодня.

Я пытался, насколько это возможно, придерживаться исторических фактов и справедливо описывать действующих героев, но при создании фантастического произведения рано или поздно это вызывает трудности, ведь реальная история переплетается с пространством воображения. Да и описать людей, которые еще при жизни привлекали к себе внимание своими поступками и талантом, очень сложно, ведь их личности настолько многогранны и противоречивы.

Надеюсь, каждый из читателей сможет составить собственное мнение об этих интереснейших временах и выдающихся личностях. Если кто-то из вас после прочтения моей книги захочет узнать об этом больше, это станет для меня величайшим достижением.