Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

– Табор уходит! Мы поворачиваем на Дайкан!

– На Дайкан? – удивился эльфийский лорд, вставая на ноги и застегивая послабленную одежду. – Ты же вроде бы говорил, что вы идете в Талас?

– На таласском тракте люди видели оживших мертвецов, – объяснил Карэм. – Наш вайда решил взять восточнее, не хочет зазря рисковать табором.

– Но мне-то надо на юг! – воскликнул Мертингер.

– Так я тебя и бужу, а то к полудню уже в Дайкане окажемся! – пошутил старик. Конечно же, дойти до самого восточного города Ронстрада за полдня никому бы не удалось – здесь полторы недели конного пути, но эльфу все равно нужно было в другую сторону.

– Спасибо, Карэм, – поблагодарил эльфийский лорд. – Где мой конь?

– Ждет тебя, – ответил старик. – Сам пришел. Умная животина, вот только за ночь из стойла три лошади сбежали, порвали поводья и рванули прочь, а остальные выглядят так, словно Бансрота во плоти увидели. И это не из-за фенриев, которых ты видел. Пусть остальные и считают так, мне-то лучше знать. Эх, не зря ты про него расспросить хотел, мог бы я тебе рассказать кое-что, ну да ладно. Езжай уж, раз время не терпит. Мне еще фургон готовить к переходу надобно.

– Прощай, Карэм.

Мертингер вышел под открытое небо, потянулся и сел на коня. Привычно ощутив себя в седле, он окончательно проснулся. Коготь заржал, довольный. Ему явно надоело столько часов стоять на одном месте.

– Прощай, эльф, не поминай лихом. – Старик не бросил и взгляда в его сторону и полез куда-то под фургон проверять ободья.

Мертингер поправил ножны с Адомнаном на поясе, прошептал короткую молитву Тиене и ударил Когтя в бока, направляясь на юг. Мертвых он не боялся – с ними все было куда проще, чем с живыми. Честная сталь да верная рука – вот и все, что нужно для бесед с ожившими мертвецами. И того и другого у эльфа было в избытке.

Древнее рифмованное напутствие,

вырезанное на внутренней стороне ворот

Озерного Храма для тех, кто покидает его стены.

Неизвестный автор

Время близилось к полуночи. В прохладе спящего города слышались лишь шум беспокойного моря, бьющего в деревянные настилы причалов, да скрип флюгерных петушков и раскачивающихся вывесок – в Северной Пристани даже они вечно на что-то жаловались, точно старые просоленные моряки. Ленивый ветер волнами нагонял на город туман, который, будто запертый в сундуке дым, начал заполнять собой все пространство: площади и перекрестки, улочки и переулки, узенькие проходы меж домами, заползая во всевозможные щели. Местные считали, что эта непроглядная мгла, словно некое могучее существо, злокозненное и весьма коварное, не терпит людей и поэтому приводит их порой к различным бедам. И у суеверий этих были свои основания. Подчас в Сар-Итиаде люди пропадали без следа! Тела одних находили в колодцах, других – у оснований лестниц, со сломанными шеями, а были и те, кому туман являл столь ужасные видения, что они попросту лишались рассудка. В подобные часы происходили ужасные преступления, некто безликий творил свои злодейства, оставаясь безнаказанным. Все знали лишь, что этот «кто-то» – не человек.

Именно поэтому в ночь, о которой пойдет речь, никто не высовывал носа из дому, даже трактирщики и те заперли с закатом – небывалое дело! – свои заведения. Стоило Туманному колоколу на маяке Спиц зазвонить, как все улицы за смехотворное время (никак не больше четверти часа) опустели и умолкли. В подвалах и на чердаках расположились нищие; даже ночные стражники у городских ворот заперлись у себя в караулке. В северо-западной части площади Тысячи Висельников молчал, словно с отрезанным языком, опустевший рынок: там, в тишине, обволакиваемые туманом, застыли неясные очертания одиноких прилавков и мрачные громады разложенных шатров странствующих торговцев. Негоцианты, утомленные насыщенным рыночным днем, задернули пологи, зашнуровали их и улеглись на покой.