Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается

— Не поняла, — призналась Пенни.

— Мы с тобой уже об этом говорили. Вспомни о ноже. Я собираюсь тебе сказать о нем. Я знаю, что нож острый. Это моя совершенная правда. Но когда я произношу эту правду, то есть когда я воплощаю ее в слове и говорю просто «нож», я лгу тебе, мои слова несовершенны, взяв нож, ты можешь обрезаться, и потому эта моя ложь может считаться злом. Хотя по сути своей злом не является. Могу продолжать?

— Да, конечно!

— И когда Рам ’ ха Великий озарился светом Радости, излился из него безмерный поток Инглии, Света живого и первозданного. То было несказанное дыхание Его, и хлынул Свет и зазвучал в великом Нечто.

— Почему вы остановились?

— На Этом запись заканчивается.

— А что было дальше? — Глаза у самой Пенни теперь горели огнем человека, вкусившего знания и жаждущего узнать большее. — Вы ведь помните?

— Живой Свет все лился и лился, но стоило ему отойти от Рам’хи Великого, как он перестал быть его частью. Он разгонял извечную мглу, но чем дальше изливался, тем становился менее ярок. И всюду, где проходил он, возникала жизнь. И возникали мириады миров и действительностей, где обитали живые существа, подобные нам и совсем не подобные. Чем ближе они были к Великому Источнику Света, тем тоньше были их тела и возвышенней чувства. Так было, так есть и так будет.

— Так они, эти существа, и сейчас там живут?

— Разумеется. Мы — только маленькая крупица того мироздания. — Перехватив взгляд Пенни, устремленный в потолок, Руна пояснила: — Они живут и над нами, и вокруг нас, и даже внутри нас. У них иная действительность, как сказано в «Сид’э», и мы просто так не можем их увидеть.

— А они нас?

— Одни могут, другие — нет. Если ты посмотришь на свою руку, что ты увидишь?

— Кожу. Пальцы…

— Но ведь твоя кожа из чего-то состоит. А то, из чего она состоит, тоже из чего-то состоит. И мы, наша Обитель, Торлон и все те земли, что за ним, — мы только мелкая часть чего-то необъятного, что смотрит на нас, не видит и думает: «Это всего лишь моя кожа».

Чтобы не расплакаться, Пенни рассмеялась. Руна говорила просто, ей очень хотелось верить, но как можно верить такому?

— Так что когда читаешь «Сид’э», не нужно воспринимать все в ней изложенное буквально. Мир гораздо сложнее, чем нам кажется. Взгляни, к примеру, на этот стол. Ты видишь, что он широкий, что он длинный, что у него есть высота, позволяющая нам сидеть удобно и не нагибаться. Итого мы получаем три связных между собой меры. А вот на столе ты видишь древесные кольца. Когда стол был деревом, они нарастали одно вокруг другого с каждой зимой. У этих колец тоже есть длина и есть ширина. Но нет высоты, они никуда не выпирают, они, считай, просто нарисованы природой. Что получаем?

— Две меры?

— Правильно. И мы видим их со всех сторон. А вот если бы и кольца эти могли видеть, они бы смогли увидеть нас, только когда мы стоим вот так. — Руна наклонилась над столом. — А если я снова сяду, то исчезну из их поля зрения, но буду продолжать их видеть. В этом и есть преимущество трехмерности над двухмерностью. Наша четвертая мера — время, которое мы не можем увидеть, но без которого сама жизнь была бы невозможна, как мне кажется. Правда, для каждого из нас оно течет по-разному. Если ты устала и возвращаешься от меня домой, то невольно думаешь: как же далеко идти, как же долго. А если ты идешь и при этом думаешь о чем-то интересном, то даже не замечаешь, как оказываешься дома.

Пенни согласно кивнула.

— Поэтому для простоты наши предки придумали целую систему мер времени, которую мы теперь, не знаю уж почему, забыли. Для нас сейчас достаточно считать время от зимы до зимы, а ведь когда-то в стародавние времена человек мог точно сказать, сколько времени, например, ты спишь, или сколько проходит времени от восхода до заката, или сколько ушло времени, пока ты мигнула.

— А зачем? — удивилась Пенни. — Зачем это нужно? Ну мигнула я, и что с того? А от восхода до заката всегда по-разному бывает. Зимой дни всегда короче.

— Я с тобой согласна. Нам сейчас это трудно понять. Мы привыкли время ощущать, не называя. Вероятно, раньше было как-то по-другому. Ну да ладно, мы с тобой увлеклись и сбились с главной темы. Просто я хотела сказать, что в других действительностях этих мер может быть не две, не три и не четыре, а гораздо, гораздо больше.

— Это вы сейчас про то, о чем читали? О пространстве миров Яви, Нави и… этой…

— Прави.

— Да, Прави. Слово «явь» мне понятно. С двумя другими я не сталкивалась.