Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается

— Не бойся, бери табурет, подсаживайся, — снизошла до понимающего кивка Руна. — Тебя кормили?

— Да, конечно, я вполне сыта и готова учить кенсай, — на одном дыхании выпалила девочка, ощущая, что это не то место, где нужно что-то скрывать.

— Вот даже как! — Руна перебросила за спину длинную и тугую, но совершенно седую косу и впервые посмотрела на гостью с живым интересом. — Тебе уже что-то успели рассказать?

— Да. Что вы научите меня разговаривать с нашими предками.

— Ты смотри, самую суть уловила! — Руна села за стол не напротив ученицы, как та ожидала, а рядом и провела пальцем по его краю в том месте, где белая рубленая змейка пересекалась с красными, идущими наискось полосками, словно оставленными когтями большой кошки. — Надеюсь, у нас с тобой дальше так же быстро дела пойдут. Не хотела бы возиться до конца зимы.

— До конца зимы? — слегка опешила Пенни. — Так скоро? Я думала, мы будем много зим заниматься…

— Только этого мне не хватало, — наконец-то улыбнулась Руна. — Что это за учитель, который не может научить своему предмету за одну зиму? Но, — подняла она одну бровь и изобразила строгость, — что это за ученик, который не учится у своего учителя всю жизнь?

Многозначительность фразы не позволила Пенни ответить. Она с любопытством рассматривала еще не старую, но уже и совсем не молодую женщину с седыми волосами и красивыми голубыми глазами, чистенькую, опрятную и приятно пахнущую луговыми цветами. Было в Руне что-то неуловимо знакомое, будто они когда-то уже встречались, хотя девочка наверняка знала, что такой встречи никогда не было. Разве что утром, но тогда женщина произвела на нее совсем иное, скорее даже неприятное впечатление.

— Кенсай — это язык, который дала нам, то есть нашим предкам, сама природа, — без лишних вступлений начала Руна. — Они лишь научились его читать и повторять. Поэтому каждый, вернее, каждая, кто приступает к его изучению, с первых же шагов ощущает его родство. Так в нас начинает просыпаться родовая память, и пробуждение это есть одно из бесценных достоинств кенсая. Ты не умеешь писать?

— Нет, — впервые смутилась этому обстоятельству Пенни.

— Это даже лучше. — Руна сцепила пальцы в замок, уперлась обоими локтями в стол и задумчиво посмотрела куда-то вперед. Вероятно, что-то вспоминала. Потом быстро нарисовала в воздухе перед лицом оторопевшей девочки черту вверх и вбок. — Что за звук?

— Какой звук?

— Вот и я спрашиваю, какой звук обозначается этим знаком. — Она повторила: вверх и вправо.

— Не знаю.

— Сейчас так принято записывать звук «а». Ну а если так? — Палец Руны прочертил воздух вверх и влево. — Это будет «у».

— Запомнила.

— Не торопись. Это не совсем то, чему тебе предстоит учиться. Я просто показываю, что такое «черты», которыми нынче принято писать.

— А-а-а…

— Скажем, две длинные черты, лежащие одна вдоль другой, означают «э».

— А если сверху вниз?

— Таких нет. Длинных нет. Есть несколько вариантов коротких. Ну так я не про то. А про то, что теперь принято чертами передавать звуки нашего языка. Это тебе понятно?

— Сколько звуков, столько и черточек?

— Именно. Ты хорошо ухватываешь главное. — Руна слегка отодвинулась от края стола и задумчиво провела ладонью по разноцветной резной кромке. — А вот так писали в древности наши предки.

— Как? — потеряла ход мысли Пенни.

— Этому столу столько же зим, сколько нашей Обители. Древнее его только стол в Грен’торе, у Лодэмы. — Вероятно, выражение лица Пенни сделалось настолько недоверчивым, что Руна примирительно погладила ее по руке. — Раньше было принято резать на столах. Вот на этом собраны разные мудрости того уклада, который был принят в роду, которому этот стол принадлежал. Для начала будем учиться с тобой на нем. На что похожи эти линии и узоры?

— Не знаю… На кору дерева, может быть?

— Смотри какая догадливая! И краски ее не смутили. Да, на кору.

— Просто когда мы с бабушкой в Пограничье за хворостом ходили, я как-то видела большую сосну, кора которой была расписана очень похоже на ваш стол.

— В самом деле? — искренне удивилась Руна. — Ты видела такое дерево? Я про них знаю, но никогда сама не встречала. Правда, в лесу я уже давненько не бывала. Очень интересно. Ты не запомнила узоры?

— Я маленькой была. А потом я уже этой сосны не видела. Наверное, дождем все краски смыло. Только помню, что там не белое с красным было, а зеленое, желтое и много синего.

— Очень интересно, — повторила Руна. Она встала и обошла стол. — Подойди-ка. Вот так?