Янина Жураковская: Без имени, без веры, без надежды

Джейд не любила городов.
Ни капельки.
Абсолютно.
А если совсем честно – ненавидела.
Дети Лесной Ветви по своей натуре были одиночками, ибо хотя Лес говорил со всеми, каждый слышал в его шепоте что-то своё. А по мере того, как их дар рос и развивался, избегать больших скоплений народа становилось не прихотью, а необходимостью. Лес учил слушать, но вслед за умением Слышать Зов, неизбежно приходило и другое – умение слушать живых существ. Их чувства, настроение, а иногда – даже мысли. Эмпатия была незаменима при общении с животными, но в окружении людей часто превращалась в орудие пытки. И поскольку прикосновение значительно усиливало контакт, Охотники ревностно оберегали своё личное пространство: каждый, кто вторгался в него, мог с лёгкостью превратиться в серьезную угрозу.
Именно поэтому Джейд старалась избегать центральной части города, и особенно Форума – слишком шумен, слишком беспокоен, слишком суетлив он был. Каждый раз оказываясь среди толпы, она чувствовала себя словно в объятьях гигантского питона. Он сжимал, сдавливал безо всякой жалости, пока не начинало перехватывать дыхание и не подкашивались колени, а в руках поселялась мелкая дрожь. А затем одновременно падали все барьеры, разум охватывала безоглядная паника, и… кто-то из охотников терял сознание, кто-то впадал в ступор, кого-то охватывала эйфория; обычно выдержанная, хладнокровная Джейд А'тейр превращалась в маленький разрушительный смерчик. В каком-то угаре охотница сломя голову бежала, сама не зная куда, с рычанием атаковала каждого, в чьих глазах ей мерещилась угроза, расталкивала и отшвыривала в стороны всех, кому не посчастливилось встать у нее на пути, ломала и крушила все, до чего дотягивалась рука. И неизменно приходила в себя на лесной поляне посередине Нигде и Никогда с разламывающейся головой и неизменной мыслью: "Скука, вернись, а? Я все прощу…"
Но сегодняшний день едва ли можно было назвать обычным, поэтому вместо того, чтобы свернуть на знакомую тихую улочку, выводившую к городской Дубраве, Джейд пошла прямо – туда, куда слышался низкий, непрекращающийся шум, похожий на рокот бушующего моря.
Форум был не менее многолюден, чем она помнила по мирным дням, несмотря на то, что большинство лавок были закрыты. Часть его, находившаяся у подножия холма Мири, была уже накрыта густой тенью, но храмы, расположенные выше, казалось, мягко сияли на закатном солнце. Белый карийский мрамор, зеленый антарианский, розовый тлесский, черный этенский, златалит из Ксенны, граниты Звенящих гор, радужный оникс с Внутренних морей… Сотни людей проходили под арками храма Мианфаса, стояли на коленях у священных огней, зажженными перед святилищем Каландры, сидели на ступенях перед Обителями Дэллы и Брианны, несли жертвы в Дома Норадена, Исанны и Ратхиэль. Квента, северное наречие, слышалась вокруг так же часто, как и этайн, язык Серебряных Стрел. Так было луну назад, и год, и десять лет… но сейчас среди людского гомона не раздавалось ни пения флейт, ни звона гитарных струн или звуков скрипки – музыканты давно исчезли с городских улиц, – не выкрикивали, расхваливая свой товар, коробейники, торговцы вином и фруктами. Хотя другая торговля шла и шла бойко: там и тут в толпе мелькали шарлатаны, предлагавшие всем желающим амулеты от стрел и магии, чудодейственные зелья, зачарованные кольца и доспехи (которые при желании можно было проткнуть пальцем). Их не смущали даже многочисленные патрули городской стражи и отряды солдат, выделенные Высшим Советом для помощи в охране порядка. При малейшем признаке опасности мошенники обретали вид добропорядочных горожан – и сбрасывали маски, стоило стражникам повернуться к ним спиной.
Но Джейд не было дела до них, равно как и тех глупцов, что отдавали последние деньги в безумной надежде обрести защиту от надвигающейся бури. Зов вел ее прочь от людских толп, вверх, по гигантским ступеням к Дому Синдарии и дальше – к храму, стоявшему на самой вершине.