Янина Жураковская - Без имени, без веры, без надежды

Без имени, без веры, без надежды.

В Кассилии нет государств, всем правят Гильдии. Идут бесконечные войны за передел мира, Старшим Гильдиям – владеющим землями и городами – противостоят Младшие. Каждый цикл кто-то падает и больше не поднимается, а кто-то, разгромив врагов и перессорив союзников, захватывает главенство. Но меняется мир, и от вчерашних победителей не остается даже имен.
Гильдия объединяет множество разных людей. "У розы ветров восемь лучей, у гильдии всякой восемь ветвей, – поют барды. – Каждая солнцем щедрым согрета, на каждой листья разного цвета". Воины. Маги. Охотники. Мистики. Воры. Создатели. Барды. Тайные. Одни исцеляют, другие убивают. Одни создают, другие разрушают. Одни бегут, другие ловят. Одни ищут, другие следят.
Гильдия кормит и одевает, даёт кров и защиту. Гильдия – отец, гильдия – мать. Гильдия держит крепко. А бунтарей ждёт кара. Позор. Изгнание. Смерть?.. Или новая жизнь?
В Полотно Мира вплетены разные нити…

Посвящается тем, кто нашёл свой Ragnarok.

Настоящее. Ар-наирин, столица гильдии Серебряные Стрелы.
Они пришли со стороны Звенящих гор, когда солнце почти уже скрылось за горизонтом, и небо на западе полыхало, как огромный костер. Пестро раскрашенный фургон, запряженный двумя могучими лигранскими тяжеловозами беззвучно, словно призрак, проехал через безлюдную Вольницу, пересёк подъёмный мост и остановился перед высокой аркой ворот. Начальник стражи обменялся едва ли десятком слов с мужчиной, носившим на плече кант Поводыря, и, мельком взглянув на мягкое свечение надвратных амулетов, махнул рукой, разрешая въезд.
Город принял незваных гостей.
Бродячие комедианты, семеро мужчин и пять женщин шагали по обе стороны от фургона, ещё одна правила упряжкой. Их одежды, хоть и покрытая пылью, была необычайно яркой: у одного – лазурно-синей, у другого – травянисто-зеленой, у третьей багряно-красной, у четвёртой – густо-фиолетовой… без всяких узоров и украшений. Пришельцы походили на диковинные цветы среди блёклой степной травы, и не было двух одинаковых.
Одинаковыми были их лица – незапоминающиеся, размытые, как брошенные в воду рисунки.

"Смотрите! – шептали камни. – Смотрите, детишки".
"Заглядывайте в бездну", – стучали копыта коней.
"Твердите про себя слова бардов! – пел ветер меж шпилей и крыш. – Безымянного невозможно запомнить. Стоит на миг отвести глаза – тут же забудешь его. Лишенный Имени, потерянный для мира, он открыт всем ветрам, вырван из паутины жизни. Лёгкая добыча для тьёрге… Так говорят учителя. Но никто не знает, что принесёт вам день грядущий, стрелу в сердце или царский венец".
"Кто будет следующим? – щелкали чётки в руке возницы. – Ты, хмурый воин? Ты, ловкий вор? Ты, посвященная? Смотрите. Смотреть – ещё не значит видеть. Видите ли вы нас? Или только кричаще-яркие одежды и склонённые головы? Замечаете ли, что лишь пятеро из нас Безымянные?"

Имена. Вечное.
Имя от рождения есть у каждого человека. Его шепчет мир, приветствуя новую жизнь, его на серебряных крыльях приносит ветер, оно звенит песней дождя, пляшет среди языков пламени и врастает в плоть земли. Его нельзя придумать. Его нельзя изменить. Знающий Имя имеет власть над тем, кто носит его, и потому Имена хранят в тайне. Их знают родители, ими обмениваются самые близкие друзья. Их называют Высшему совету, принося гильдии клятву верности. Для остальных есть прозвище.
Но бывает, предназначение сводит двоих, и Имена любимых приходят к ним сами.
Имя можно потерять вместе с разумом. Можно утратить его – от страданий и боли. Можно лишиться его по воле судий. Можно Имя отвергнуть.
И потому от начала времён блуждают по земле Безымянные, как гонимые ветром осенние листья, пока тъёрге, пожиратели душ, что бродят в Нейарет, туманах меж Явью и Сном, не настигают их.
Без имени. Без веры. Без надежды.