Елена Павлова: Ряд случайных чисел [СИ]

Детишки отъелись, повеселели. Сажаю каждый день, скоро уже всех посажу, пересчитал — осталось 248 штук, до конца года управлюсь. Теперь можно каждый день — нянек полно. С новорожденным они сами разбираются: селят, объясняют, что можно, а что нельзя, в общем, самоуправление. Я доволен. Объяснил, как разбиться на бригады — одна сено таскает, другая за фруктами ходит, выслушали, применили или нет — не знаю.

Ура! Посадил последнего! 10 месяцев — и я свободен от фермерства!

Я клинический идиот. Песни они поют, да? Ах-ха! Со мной коряво разговаривают? Маленькие еще потому что, да? Чичас! Три «ха-ха»! Язык это у них, понял? Вот так-то! У меня инфор три раза завис, пока расшифровал! Я-то просто песенку записал красивую, анализатор включил — а он и завис! Три дня я после этого бился, но, все-таки, расшифровал! Язык невообразимо сложный, выучить нечего и думать, придется опять лезть в кубышку за магией и делать артефакт-переводчик. Надо же мне знать, о чем мои детишки поют. А самое главное — это и есть их магия. И вся моя словесно-пальцевая наука нужна им, как топор кружевнице. Как же я раньше не заметил, что когда они поют, магический фон появляется? Видимо, уже настолько привык к его отсутствию, что перестал отслеживать его изменения. С одной стороны — обидно, провели, как лоха. С другой стороны — здорово, работает моя программа! Будет в этом мире магия! Только когда? Их, все же, очень мало. Доживу ли?

У меня колоссальный облом! Повар мой накрылся. Видимо, пока я в нем ковырялся, я сбил какие-то настройки, или нечаянно какую-нибудь плату покорежил — но он теперь кроме чая и сухариков с орешками ничего не выдает. Впрочем, макака вполне довольна, а вот мне без мяса грустно. Придется перейти на подножный корм. Пойду на охоту.

Резаком хорошо убивать, но он спекает сосуды, и кровь не стекает, как положено. Пришлось сделать себе каменный нож. Пытался делать острые сколы — жутко неудобно. Стал извращаться с резаком. Результат — острая серповидная «долька». Более толстый конец засунул в дырку в палке, залил расплавленной смолой. Выглядит коряво, но держится крепко. А главное — удивительно удобная штука получилась и острая. В дальнем конце долины сложил печку из камней, как в инфоре показано, копчу мясо. Макака попробовала — не понравилось. А мне нравится. Это вам не «курица в фольге»!

Тьфу! Такая чушь получилась — даже записывать не хочется! Один из них меня видел за разделкой туши. Знал бы, во что это выльется — прибил бы тогда же. Завалил я бычка, шкуру снял, мясо срезаю, в кучку складываю. Вдруг слышу — кого-то явственно рвет у меня за спиной. Прямо выворачивает. Обернулся — один из моих. Глаза аж круглые, рожа от страха перекошена. Я говорю:

— Ты чего, малыш? Съел чего-нибудь не то? — и сделал к нему шаг. Он как взвизгнет — и в кусты. Я потом прикинул — ну, да, видуха та еще: весь в кровище, в руке серп окровавленный… Что он там своим наплел про меня — не знаю, но теперь они от меня шарахаются. А я-то еще ему тогда посочувствовал, бедняжка, мол, напугал тебя бяка Саймон видом страшным, безобразным. Знал бы, кто из них это был — точно бы поколотил за трепотню, но они для меня все на одно лицо. А теперь мне и объясняться не с кем. Если сталкиваюсь с кем-нибудь на тропинке, он на колени падает, голову рукам прикрывает и трясется, как холодец. И что ни говори — только кивает и трясется. Блин! Противно — слов нет! Я же ни на одного из них ни разу руки не поднял, только первого один раз за мех на башке подергал, когда он макаку обидел. Я даже не орал на них ни разу! Ничего я им плохого не делал — чего ж они перетрусили? Пытался спрашивать — кивают и трясутся. Плюнул и ушел, чтобы от злости действительно кого-нибудь не прибить. Придурки, мать вашу в нищету!

Они слиняли… Все 365 «-эльфов» — у них у всех имена на «-эльф» заканчиваются почему-то. 35 зародышей так и не взошли — не знаю, из-за чего. Причем, засранцы, ушли по той самой лестнице, что я для их удобства целых полгода старательно вырезал! 1457 ступеней! Скоты! Трусы! Месяца три назад я натыкал везде «жучков» с записью — послушать, о чем базарят. Оказывается, я распоряжаюсь жизнью и смертью — почти бог, ага, ну, хоть не бог заразы — и зовут они меня «Жнец», с цоканьем на последней букве. Да и пожалуйста, мне-то что! Хотя, если честно — слегка обидно. Все же я их создал, и довольно много для них сделал, и заботился о них в меру сил и разумения, и пытался их чему-то научить. И все отброшено только потому, что я ем мясо? Но те здоровенные кошки тоже хищники, а их-то мои детишки совсем за это не осуждали! И не боялись абсолютно — я сам видел, как трое остроухих общались с одной «киской»: за ушами чесали, гладили, хихикали, даже катались на ней, по-моему. Почему кошкам можно охотиться, а мне нельзя? Я обиделся. Но наплевать. Пусть живут, как хотят, лишь бы магию вырабатывали. А временное назначение богом смерти я как-нибудь переживу. Вот только понять бы, насколько временное.