Лоис Буджолд - Паладин душ

– Я объяснила, – отозвалась Лисе. – Причем несколько раз. – Она шепотом обратилась к рейне: – Все в порядке. У меня тоже была тетушка, которая в этом возрасте была не в себе, бедняжка.

– Нет, – леди Хьюлтер было повысила тон, но потом спохватилась и начала заново: – Это слишком опасно. Умоляю вас передумать, дражайшая Иста. Милорд ди Баосия, вы теперь глава семьи, вы и должны настоять на том, чтобы она вела себя разумно!

– По правде говоря, – заметила Иста, – он уже десять с половиной лет глава семьи.

Ди Баосия усмехнулся и пробормотал:

– Да уж, во всей Баосии, но не в Валенде…

Иста взяла руку леди Хьюлтер и твердо положила ее на ладонь брата:

– Вы наверняка очень устали, дорогая леди, вы приехали так далеко, так быстро, и все это зря. Мой брат позаботится о вашей безопасности на пути домой уже завтра, а может быть, и сегодня.

– Но я уже перенесла свои вещи сюда… – Иста окинула взглядом гору багажа:

– Слуги отнесут все это обратно. Ди Баосия, с тобой я поговорю позже.

Несколькими не очень вежливыми движениями Исте удалось выставить их за дверь. Остается надеяться, что ди Баосии все же удастся выстоять, потому что леди Хьюлтер покинула комнату в полном отчаянии, с видом потерпевшей полное поражение.

– Откуда взялась эта женщина? – изумился, тряхнув головой, Фойкс.

– Она досталась мне в наследство.

– Мои соболезнования.

– Она оправится. Брат подыщет еще какой-нибудь уголок в нашем семействе, чтобы ее туда пристроить. Это, конечно, не будет ей льстить так, как должность при рейне, но зато у нее будет возможность блеснуть бывшими заслугами. Она не бездельничает, умеет быть в своем роде полезной. Но грустно, что она собственноручно разрушает благодарность, которую ей нужно было бы воздать.

Фойкс взглянул на Лисе, на лице которой застыло немного грустное выражение.

– Боюсь, особой благодарности я к ней не испытываю. – Лисе потянула себя за косу:

– Неважно.

– Она пыталась внушить тебе, что я тебя уволила? – спросила Иста.

– О да. Но ей это не очень-то удалось, когда я прикинулась дурочкой и притворялась, что не понимаю ее уловок. – Лисе было улыбнулась, но потом вдруг снова помрачнела. – Но это правда. Я действительно не благородная леди.

Иста улыбнулась:

– Думаю, мы встретимся с Исель и Бергоном в Виспинге до конца этого года, если не раньше. По моей просьбе и за твои заслуги ты станешь леди – сьера Анна Лисе ди… еще раз, как называется та деревушка, населенная овечками?

– Тенерет, рейна, – выдохнула Лисе.

– Сьера Анна Лисе ди Тенерет, фрейлина вдовствующей рейны Исты. Звучит неплохо, как думаешь, Фойкс?

Он ухмыльнулся:

– Да… Думаю, моей матери это тоже понравится. Ну что ж, Бастард знает, но я хотел ей кое-что предложить… Бастард.

– А, ты, значит, тоже надеешься продвинуться по социальной лестнице? Ну что ж, это вовсе не невозможно; в этом году перед молодыми офицерами открывается масса возможностей для продвижения, как мне кажется.

Фойкс изящно поклонился Лисе:

– Я могу надеяться, леди?

Лисе посмотрела на него с задумчивой улыбкой, медленно пересекла комнату и принялась раскладывать вещи Исты:

– Спросите у меня еще раз, в Виспинге, дедикат.

– Спрошу.

Иста приказала ди Кэйбону привести Горама к ней в каменный дворик. Она села на скамейку в тени колоннады, где они разговаривали в первый раз, чтобы иметь возможность сравнить.

Горам ди Хиксар, как и раньше, был одет в форму грума, тело осталось таким же коротким, колченогим, борода – седой. Но он перестал горбиться, как черепаха; теперь он двигался со статью, положенной мужчине, владеющему мечом. Походка была упругой. Вежливый поклон вполне соответствовал обстановке.

– Мудрейший ди Кэйбон наверняка рассказал тебе о том, что мне нужен старший грум? – начала Иста.

– Да, рейна. – Ди Хиксар неловко откашлялся и сглотнул слюну, отдавая должное ее присутствию. Прежний Горам, подумала она, не задумываясь, сплюнул бы.

– Ты можешь взять на себя его обязанности? – Он поморщился:

– Работа, да. Но, рейна… Я не уверен, что вы понимаете, кем я был. Э-э-э. Почему меня не выкупили.

Она пожала плечами:

– Капитан, отвечающий за лошадей, воин, бывший убийца, разрушитель жизней – причем не только вражеских, но и дружеских – мне продолжать? В общем, парень, на чьих похоронах, вместо хвалебных речей, будут говорить: Что ж, какое облегчение.

Он вздрогнул:

– Вижу, что исповедоваться вам мне вовсе не нужно.