Наталья Пешкова - В Игре брода нет.

Сэм Винфорд

Нашу добрососедскую беседу с дедулей прервали жуткие завывания за окном. Я сначала предположил, что это кто-то нашему котику хвост прищемил, но Бумер возмущенно зашипел, что сейчас он сам мне кое-что прищемит, если я не прекращу грязные оскорбления. Вой тем временем не прекратился, наоборот усилился, и я смог различить слова:

Любить тебя я буду очень сильно.

Моя любовь к тебе она всесильна.

Моя любовь к тебе она навеки.

Любить так сильно могут человеки.

О! Такой серенады мне ещё никто не пел! Вернее, вообще никакой не пели. Что я девка, что ли? Но это был шедевр. Слова "моя любовь к тебе" повторялись в каждом куплете, иногда и не один раз. Дикие приступы смеха не позволяли нам с Леркой разобрать остальные слова, но даже то, что удавалось разобрать, здорово веселило. За полчаса Вальт ни разу не повторился. Вот это талантище! Когда же серенада пошла на второй круг, дедуля-призрак не выдержал, и кресло таки вылетело в окно, следом тумбочка.

Сильный треск, вскрик, затем обиженное:

- Сэммина, я же тебя люблю, а ты меня тумбочкой!

После этого хохотать я уже не мог, только тихонько стонать от смеха, размазывая слёзы по щекам.

- Ах ты загаза! - раздался разгневанный крик графа Миклоша. - Ты чего огёшь? Я тут важным делом занят, а ты огёшь! Сбиваешь настгой!

- Но, папа, ты же сам говорил, - всхлипнул юный влюблённый, - что девушкам нравится, когда им серенады под окном поют. Я и пою.

- А это ещё что? - голос господина Дракта просто зазвенел от ярости. - Убью пагшивца!

- Милый, ты куда? - нежно (и как ему это удаётся?) воскликнула Эвелина. - Второй этаж, разобьёшься! Вон же дверь есть.

Все вчетвером мы бросились к окну. Я запрыгнул на подоконник первым, так как сидел ближе всех, следом примчалась Лерка. Бумер преспокойненько разместился у меня на голове, а не менее наглый призрак Руфинарис просто прошёл сквозь стену и завис в воздухе, подумал немного и перетащил к себе второе, ещё целое, кресло, куда чинно уселся. Вот гад! Мы ж еле пригнуться успели и порадоваться, что окна в моей комнате огромные, а то бы точно пришиб. Картинка просто восхитительная: висит себе на уровне четвертого этажа пустое кресло и раскачивается вперёд-назад, ритмично так - а дедуля ещё и пледом ноги прикрыл, аристократ нарфов. А на земле, не обращая внимания на то, что творится у него над головой (привыкший, поди!), сидел совершенно счастливый Вальт и размахивал огромным веником (бедная клумба, там хоть что-то ещё осталось?):

- Сэммина, ты выглянула! Значит, ты тоже меня любишь!

Пока я соображал, чтобы такое ему ответить, к мальчишке подлетел его папочка в халате на босу ногу, схватил отпрыска за ухо, заставляя подняться на ноги, потом сорвал с пояса Вальта какой-то кошель.

- ЭТО ЧТО?! Я тебя спгашиваю! - грозно ревел он. - Ты зачем мой кошель взял?! Я же специально деньги на гулящих… важные хозяйственные дела откладывал!

- Так я их выполнил, это дела, - глядя на отца честными пустыми глазами, заявил графинчик. - Там же записка была. А вчера, когда мы в городе были, я всё сделал, как ты написал.

- Что? - опешил граф Миклош. - То есть ты хочешь сказать, что украл у меня этот кошель и все содержимое просадил на гулящих девок.

- Ага, - простодушно ответил тот, - Жалко ведь их. Какие ж они гулящие, если всё время в доме сидят и никуда не ходят. Так я их погулять отпустил! - гордо закончил он. - Как ты и хотел, папа!

- Да этот парень просто герой! Спаситель гулящих девок! - хлопнул меня по плечу подошедший Айверин, он рассмеялся и закончил. - А бедному хозяину заведения теперь неделю их по всему городу вылавливать!

Интересно, а граф Дракт свою новую возлюбленную в этом розово-кружавчатом халатике видел? И что он теперь про её ножки думает? Как бы нас после лицезрения этой красоты из замка не попёрли!

- Ты не мог, что ли, что-то подлиннее одеть? - зашипел я на Ая.

- Не успел. Это, кстати, ты виноват!

- Я? - я чуть с подоконника не свалился от такого заявления.

- Ты! С моим амулетом раньше таких проколов не было. И сегодня всё удачно шло. Ггаф выпил вина, уснул. Я его раздел, в кровать уложил. Ну что бы он утром не удивлялся. А тут эти дикие завывания. Короче, сестричка, делай что хочешь, но чтобы эти серенады больше не повторялись!

КэрлинХорн

Ожидая дорогого гостя, я сама не заметила, как задремала. Разбудило меня тихое шуршание за ящиками, что стояли между стеной и первым рядом клеток. Я замерла, шуршание повторилось уже ближе, словно мышка между коробок пробирается. Ага, теперь совсем рядом. Я протянула руку, собираясь схватить наглую мышь, и таки схватила, но… Сначала меня цапнули за палец, несильно так, но чувствительно (в профилактических целях, чтобы, значит, руки свои при себе держала), потом облизали пострадавшее место, уткнулись носом в ладонь и замурчали.