Джордж Мартин - Гавань ветров

– Странное желание! – заметил он. – Но слушать я научился куда раньше, чем петь. Кстати, меня зовут Дарен.

– Отлично, – сказала она. – Рада познакомиться с тобой, Дарен. Жаль, что ты не мог знать меня, когда я еще была полна сил. А теперь слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты выучил слова и пел эту песню, когда меня не станет. Конечно, если ты решишь, что она стоит того. Но в этом ты сейчас убедишься.

– Я знаю очень много песен, – сказал он.

– Но не эту.

– Ты сама ее сочинила?

– Нет, – ответила она. – Это как бы прощальный подарок мне. Ее пел, умирая, мой брат. Он заставил меня выучить все слова. Его мучили сильные боли, и смерть была для него желанным избавлением, но он цеплялся за жизнь, пока не убедился, что я запомнила каждое слово. Я плакала и старалась выучить песню как можно скорее, только тогда он спокойно умер. Было это в селении на Малом Шотане почти десять лет назад. Так что видишь, как много эта песня для меня значит. А теперь слушай!

И она запела.

Голос у старухи был очень слабый и дребезжащий, ей приходилось все время напрягаться, так что она часто кашляла и задыхалась. У нее не было музыкального слуха, и даже в юности верно петь она не умела, а уж теперь и подавно, это она понимала.

Но слова она знает! Да, знает! Печальные слова, положенные на бесхитростный, нежный, грустный мотив. Песня о смерти прославленного летателя. Когда эта женщина состарилась, рассказывалось в песне, и дни ее были сочтены, она нашла крылья и, как во времена своей легендарной юности, надела их и побежала к обрыву. А все ее друзья побежали за ней, крича, чтобы она остановилась, вернулась: она ведь очень стара, слаба, не летала уже многие годы, и ее разум помутился настолько, что она даже забыла развернуть крылья! Но летатель не послушалась их, добежала до обрыва и прыгнула вниз. Ее друзья, вскрикнув, закрыли глаза, не желая смотреть, как она упадет в море. Но в последнюю минуту крылья внезапно развернулись у нее за плечами – серебряные, тугие, ветер подхватил ее, поднял в вышину, и все услышали ее смех. Она кружила высоко над ними, ветер развевал ее волосы, а крылья были светлыми, как надежда, и друзьям показалось, что она вновь стала юной. Она помахала им на прощание, приветственно покачала крыльями и полетела на запад, исчезнув в лучах заходящего солнца. Больше ее никто никогда не видел.

Когда старуха кончила петь свою песню, в комнате воцарилась тишина. Певец зачарованно смотрел на мерцающий огонек светильника, словно не видя его.

Наконец старуха раздраженно кашлянула.

– Ну? – спросила она.

– А? – Он словно очнулся. – Прости. Замечательная песня. Я просто представлял, как она прозвучит под музыку.

– И если ее будут петь не дребезжащим осипшим голосом! – Она кивнула. – Тогда песня прозвучит чудесно, вот как она прозвучит! Ты запомнил слова?

– Конечно. Хочешь, чтобы я спел?

– Да, – ответила старуха. – А то как же я узнаю, что ты запомнил все правильно?

Певец весело ухмыльнулся и взял инструмент.

– Я знал, что ты не откажешься, – сказал он радостно и прикоснулся к струнам. Пальцы его двигались с обманчивой медлительностью, но комнату обволокла тихая скорбь. И тут он запел высоким, звонким, чудесным голосом.

Закончив, он улыбнулся.

– Ну как?

– Не задирай нос! – сказала она. – Все слова ты запомнил верно.

– А как я пою?

– Хорошо, – признала она. – И будешь петь еще лучше.

Комплимент ему понравился.

– Вижу, ты действительно разбираешься в пении. – Они улыбнулись друг другу. – Странно, что я не знал этой песни. Конечно, все другие о ней я пел, но только не эту. Я даже не знал, что Марис выбрала такую смерть. – Он не спускал с нее зеленых глаз. Отражавшийся в них свет придавал его лицу тихую задумчивость.

– Не лукавь, – сказала старуха. – Ты прекрасно знаешь, что она – это я, что этой смерти я не выбирала, как и никакой другой. То есть пока. Но скоро, скоро.

– Ты правда еще раз украдешь крылья и прыгнешь с обрыва?

– Чтобы пара хороших крыльев пропала зря! – Она вздохнула. – Не думаю, что в таком возрасте мне удастся «Падение Ворона». Хотя мне всегда хотелось попробовать. За всю свою жизнь я видела этот полет не больше шести раз, а последней была девушка, у которой сломалось крепление, и она погибла. Сама я так и не попыталась. Но я мечтала об этом, Дарен, как мечтала! Единственное в моей жизни, что я хотела сделать – и не сделала. Не так уж плохо для такого долгого пути, как мой.

– Совсем неплохо! – сказал он.