Джордж Мартин - Сыны Дракона [лп]

Король Эйгон I Таргариен, как гласят все хроники, взял в жены обеих своих сестер. Обе они — Висенья и Рейнис — были наездницами драконов и обладали серебристо-золотыми волосами, лиловыми глазами и красотой истинных Таргариенов. В остальном же королевы были настолько непохожи одна на другую, насколько могут быть непохожи две женщины. Впрочем, их роднила еще одна черта… каждая подарила королю сына.

Эйнис появился на свет первым. Мальчик, рожденный в 7 году от З.Э. младшей супругой Эйгона, королевой Рейнис, был хворым и маленьким. Он все время плакал; говорилось, что ручки и ножки принца хилые, а узкие глаза обильно слезятся, так что королевские мейстеры опасаются за его жизнь. Он всегда отталкивал сосцы кормилицы, принимал только материнскую грудь и, по слухам, прокричал добрых полмесяца, когда его от этой груди отняли. Мальчик так мало походил на короля Эйгона, что некоторые даже дерзали полагать, будто Эйнис не от семени его милости, а бастард, прижитый королевой Рейнис с одним из многих ее смазливых фаворитов — сын то ли певца, то ли мима, то ли лицедея. К тому же рос принц медленно. Лишь получив молодого дракона Ртуть, детеныша, родившегося в тот год на Драконьем Камне, мальчик начал крепнуть.

Эйнису было три, когда королева Рейнис и ее дракон Мераксес погибли в Дорне. Смерть матери оставила юного принца безутешным. Он перестал есть и, словно разучившись ходить, начал ползать, как годовалый малыш. Отец отчаялся в нем, и по двору поползли слухи, что король Эйгон может взять другую жену, ибо Рейнис мертва, а Висенья бездетна и, возможно, бесплодна. Король не посвящал собственный совет в эти вопросы, и никто не мог сказать, какие мысли его занимали, но многие великие лорды и благородные рыцари являлись ко двору со своими девственными дочерьми, одна краше другой.

Всем подобным толкам пришел конец в 11 году от З.Э., когда королева Висенья внезапно объявила, что носит под сердцем дитя короля. Сына, провозглашала она уверенно, и оказалась права. В 12 году от З. Э., крича во все горло, на свет явился принц. И мейстеры, и повитухи сошлись на том, что мир не видывал еще младенца крепче Мейгора Таргариена; его старший брат при рождении был почти вдвое легче.

Единокровные братья никогда не были близки. Эйниса, признанного наследника, король Эйгон держал возле себя. Старший принц был с отцом в монарших путешествиях, следуя с ним от замка к замку. Мейгор же оставался с матерью, а когда та собирала двор — сидел подле нее. Королева Висенья и король Эйгон в те годы часто жили порознь. Из монарших путешествий его милость возвращался в крепость Эйгонфорт в Королевской Гавани, тогда как Висенья со своим сыном пребывала на Драконьем Камне. Посему и лорды, и народ стали считать Мейгора принцем Драконьего Камня.

Когда Мейгору было три года, королева Висенья впервые вложила меч в его руку. Считается, что он тут же применил клинок для убийства одной из замковых кошек… хотя эта байка скорее похожа на поклеп, сочиненный его врагами много лет спустя. Однако нельзя отрицать, что Мейгор сразу пристрастился к упражнениям с мечом. Первым мастером над оружием для принца Висенья выбрала сира Гавена Корбрея — самого смертоносного рыцаря, какого только можно было сыскать в Семи Королевствах.

Пребывавшего подле отца принца Эйниса боевым искусствам обучали рыцари Королевской гвардии Эйгона, а порою и сам король. Все его наставники признавали, что мальчик усерден и не лишен отваги. Но Эйнису недоставало родительских роста и силы, и он ни разу не показал себя выдающимся бойцом — даже когда отец время от времени вручал ему меч Черное Пламя. «В битве Эйнис не осрамится, — говорили между собой воспитатели мальчика, — однако и песен о его доблести не сложат».

Старшему принцу достались таланты иного рода: он оказался превосходным певцом с сильным и приятным голосом, был учтив и обаятелен, умен без занудства, легко заводил друзей, а юные девы, будь то благородные леди или простолюдинки, казалось, сходили от него с ума. Эйнис также обожал верховую езду. Отец дарил ему скакунов для охоты и прогулок, турнирных и боевых коней, но охотней всего принц катался на Ртути — своей драконице.