Виктор Колупаев - Фирменный поезд Фомич

– Хорошо, Семен.

– Вот и катись к своему милому семейству… Ха-ха-ха! А ведь семейство и в самом деле необычное, необычное семейство!

– Ладно, Семен, ты уж как хочешь. Я вовсе не этого хотел.

– Вот и все вы так: ты уж как хочешь. Я, мол, хотел совсем другого, но так получилось.

– У него пройдет, пройдет, – снова влез Федор в разговор. – Я знаю. Я писал однажды про такого. Это у него от боли душевной. Не хочет он показать, что душа его мучается…

– Молчи! – взревел Семен. – Молчи. Немного осталось. Не трави меня. Я ведь не Валерий Михайлович, я могу так дать под одно место, что вперед поезда в Марград прикатишь!

– Успокойтесь, – попросил я. – Не надо.

– Не надо, – подтвердил Семен. – Ничего сейчас не надо!

– Граждане! Сдавайте постельное белье! Прибываем в Марград! Стоянка… Конечная станция… Областной центр, что ли? Учат, учат. А… по радио объявят.

Тетя Маша шла с веником.

– Вещи не оставлять!

Постели у меня не было. Я свернул свой матрас и закинул его на багажную полку. На столике валялась бритва. Ее никто не починил. Никто, наверное, и не брался за это дело. Ну да ладно. В институте разберемся.

– Артем, – позвал меня Геннадий Федорович. – Тут, может, и не в этой штуке дело.

– А в чем же?

– Ведь эксперимент-то предполагался совершенно чистым.

– Слышал уже…

– Ведь никто не знает, кому подложили этот макет. Тебе или еще кому.

– Как! – воскликнул я.

– Одному из десяти командированных он предназначался. Но точно никто не знает, пока не соберемся все в институте и машина не выдаст результат.

– Вот спасибо, Геннадий Федорович!

– За что?

– За то, что сразу этого не сказали!

– Так ведь тут… С другими-то командированными ничего странного не произошло, а у вас тут в поезде такое… Вот я и подумал, что эта игрушка у тебя. И еще такое соображение. Не могла та игрушка наделать столько шума. Я вот все думаю… Нет. Никак не могу понять, как это у нее могло получиться. Про мощность уж и не говорю.

– Просто ее у меня не было, – сказал я.

– А откуда у тебя такая уверенность?

– Сам не знаю… Чувствую…

Мне сейчас хотелось пройтись по всему поезду и всем сказать: «Спасибо! Большое вам спасибо!» Но пассажирам было не до меня. Пассажиры сдавали постели, собирали чемоданы, переодевались в одежду, достойную областного центра. Да и не научен был я выражать свои чувства перед такой массой людей.

Я пошел по вагонам и постучал в купе, где располагался радиоузел.

– Можно войти? – спросил я.

– Можно, – с некоторым сомнением согласился радист. Все-таки купе было служебным. Но, с другой стороны, ведь он знал меня.

– Понимаете… Мне нужно сказать одну фразу по местному радио. Можно?

– Вообще-то не полагается, – засомневался он.

– Я только хотел поблагодарить всех пассажиров.

– А! – догадался он. – Одну фразу можно. Только чтобы без всяких там штучек-дрючек. У нас строго.

– Понимаю. Только одну фразу.

Он что-то переключил, сунул мне микрофон в руки, потом снова взял в свои и сказал чуть даже торжественно:

– Товарищи пассажиры, внимание! Внимание!

Затем он снова передал микрофон мне и жестом показал: «Говори».

Я заволновался, ведь фраза у меня так и не была готова.

– Товарищи, – сказал я, задыхаясь. – Люди! Человеки! Спасибо вам за все!

Все… Больше я ничего не мог сказать. Я передал микрофон, подождал, пока радист его выключит, сказал «спасибо» и вышел в коридор.

Не совсем то я сказал. Да и как выразить свои чувства сотням людей, которые даже не знают тебя в лицо?

Ну да ладно. Пусть уж они поймут каждый по-своему…

Ивана я снова нашел на площадке последнего вагона. Вместе с ним стоял товарищ Обыкновеннов.

Ивана я ни о чем не расспрашивал. Да и бесполезное это было дело. Если захочет, то расскажет сам. А вот товарища пришельца мне хотелось кое о чем спросить.

– Вы хотели рассказать мне какую-то историю.

– Да. Хотел.

– Еще есть время. Расскажите.

– Нет, теперь это не имеет смысла.

– Но ведь именно перед Марградом вы и хотели рассказать ее!

– Я был уверен, что все будет по-другому.

– Понимаешь, Артем, – сказал Иван. – Товарищ Обыкновеннов был уверен, что для спасения поезда нужно было обязательно пожертвовать вашими с Ингой детьми. Это был единственный возможный вариант. Все знали это. Но ведь решили-то не так. Это и непонятно товарищу Обыкновеннову.

– Не понимаю, – подтвердил пришелец. – Ваш мир совершенно нелогичен. У вас какой-то разрыв между причинно-следственными связями. Пассажиры сделали совершенно противоположное тому, что было необходимо для спасения, и поезд тем не менее благополучно прибывает в Марград.