Дмитрий Коростелев - Право на жизнь

— Успокойся, — шепнул ему Владыка, будто маленькому ребенку. — Все хорошо. Убийца схвачен и неопасен теперь ему никогда до тебя не добраться.

Повернулся к начальнику стражи, бросил снисходительно.

— Ждите меня внизу, я через минуту спущусь. Интересно же, о чем хочет поговорить пленник, — усмехнулся Владыка.

Начальник стражи обреченно кивнул головой, попятился. Он отлично знал, что несколько минут могут растянуться и на часы. Базилевс был не слишком пунктуален в отношениях с подчиненными. Оно и понятно, слабый всегда должен ждать сильного, такой закон. Второе правило было куда жестче первого. Каждый сам за себя, гласило оно.

В подвале было светло и сухо. Будто и не смертника держали здесь, а так, случайно провинившегося стража. Даже связать не удосужились. Северьян усмехнулся. И правда, зачем связывать калеку, который и на ногах-то стоять не может, какое уж там передвигаться. Он попытался сесть поудобнее, поморщился. Нога распухла, стала вдвое толще здоровой, и походила на древесный ствол. Северьян ощупал рану, проверил, убедившись в очевидном. Кость раздроблена и не подлежит зарастанию. В лучшем случае, придется отрезать ногу. Иначе неизбежны опасные нагноения, заражение крови и прочая дрянь. Конечно, если повезет, обломки могут и выйти вместе с гноем, и тогда останется лишь хромота. Но Северьян давно истратил свою часть везения на три жизни вперед. К тому же, он так и не убежал, а лежит в подвале, в заточении. Пусть и в очень приличном подвале. Меч у него отняли, понятно, зачем пленнику меч. Но талисман не нашли, потому что и не искали. Какая им разница, таскает ли чужеземец с собой булыжник, а если таскает то зачем? У воинов был приказ и они его выполнили, а камни за пазухой не по их части.

На потолке кое-где болтались клочья паутины, кажется даже маленький черный паучок скрылся где-то за угловатыми неровными плитами. Северьян, придя в себя, сразу же попросил встречи с Базилевсом. Убийца очень хотел побыстрее разделаться со всеми делами. Уж больно наскучила ему эта волокита… Хотелось уже обыкновенного покоя. Амулет приятно грел кожу. Он уже догадывался, что ждет его, а потому дрожал и вибрировал, даже попытался заговорить с носителем. Но Северьян не слушал его, думая, выбрался ли Данила. Нет, он сильный, наверняка выбрался. Он вообще не нужен был Базилевсу, лишняя обуза — варвар неотесанный. У него были свои счеты лишь с Северьяном. И если он действительно так жаждет увидеть его сломленного побежденного, то примчится незамедлительно. Северьян сидел с мечтательной улыбкой на устах и ждал. Только бы он принес с собой Белокамень, — мелькнула своевременная мысль.

Северьян не долго сидел без дела. Дверь вскоре заскрипела, отворилась. В сруб вошли сразу четверо стражей, встали по углам с арбалетами в руках, дескать только дернись, утыкают болтами так, что мало не покажется. Вслед за ними в дверь вошел Владыка. Он выглядел постаревшим и осунувшимся, перемены были столь заметными, что Северьян даже отшатнулся. Базилевс воспринял это по иному, улыбнулся, являя свету безукоризненно ровные белые зубы.

— Ну, здравствуй, пленник.

— Тебе того же пожелать не могу, — угрюмо вставил Северьян. — А желать здоровье смертнику — кощунственно, тем более тебе.

Базилевс брезгливо скривился.

— Ну зачем эти звериные выпады? Надо уметь признавать поражение, Северьян. Я знаю, тебе нужно было вот это, — Владыка выставил перед собой белый булыжник, сияющий мертвенным светом. — Но как видишь, я остался при своем. А ты лежишь, беспомощный, и ничего не можешь поделать. Можешь не брызгать слюной, сожалеть о невозможном, удел неудачников. Ты ведь не один из них.

— Нет, — Северьян натянуто улыбнулся. — Я даже большее, чем ты думаешь.

— Отлично! — Базилевс развеселился. — Ты, я вижу не падаешь духом. А стоило бы. Вот скажи, зачем Протокла убил? Мужик он конечно с гнильцой, но кто нынче без изъянов? Приходится мириться. Но он мне помогал, его сила была незаменимой подпиткой… ах что это я, а ну брысь отседова! — Рявкнул он на стражей. Те неуверенно переглянулись.

— Владыка, а если…

— Никаких если. Либо вы сейчас же уйдете, либо всех вас по утру ожидает анафема!

Стражников как ветром сдуло. Северьян усмехнулся.

— Вот, уже успел приучить их!

— Успел, — согласился Владыка. — И очень успешно. Люди подвержены влиянию. И Царьград станет центральной фигурой и будет повелевать всеми крупнейшими державами. Религия — сильная вещь, Северьян. Умело пользуясь ей, можно разжигать войны и гасить конфликты, можно бросать людей на смерть ради идеи, и отдавать им на съедение неугодных. Политика, вещь тонкая.