Александра Лисина: Знамение смерти

Вал перехватил острый взгляд Тира и мысленно поморщился: ну вот, теперь еще и этот насторожился. Хоть и молод он, эльфеныш, но прожитые среди смертных годы сильно сказались: по скорости реакции и умению выделить важное Тир уже сейчас намного опережал своих высокомерных родичей. А уж чутье у парнишки было поистине фантастическим, как, впрочем, удивительное благоразумие, осторожность, потрясающая живучесть и впитанное с молоком матери искусство двуручного боя.

Дети многозначительно переглянулись и подозрительно притихли.

- Так, прекратили обсуждать мою особу между собой! - прикрикнул Страж, почуяв, что эти проныры затеяли любимую игру: общаться мысленно, пока никто не понял. - Слышали? Тир! Милле! Немедленно! Иначе рассержусь, и вы будете носить свои капюшоны вплоть до самого дома!

Молодежь возмущенно ахнула и немедленно потеряла сосредоточенность, а рыжий довольно ухмыльнулся: ха! Снова сработало! Он давно научился с ними бороться. Хоть и хитрые эти бестии, хоть и унаследовали необычные способности, но пока они всего лишь дети. Просто умненькие, но предсказуемые и довольно наивные дети, которых все еще очень легко отвлечь.

- Вал! - заныла девушка, умоляюще глядя из-под надоевшего плаща. - Ну, ты же не зверь. Ты ведь не сделаешь этого! Это несправедливо!

- Тут никого на сто верст в округе нет, - согласно насупился Тир, сверкая зелеными глазищами.

Страж довольно кивнул.

- Разумеется. Но если вы вздумаете хитрить еще раз, я по возвращении расскажу, что вы нарушили свое обещание подчиняться мне во всем, и тогда вас еще о-очень долго никуда не отпустят. Даже со мной.

- Нечестно!! - взвыли на два голоса дети.

- Еще как честно.

- Вал!

- М-м-м?

- Ты… ты… - чуть не задохнулся от возмущения Тир, засверкав изумрудными радужками и на какое-то время потеряв свое хваленое благоразумие. - Это же шантаж!

- Именно, - расплылся в коварной усмешке Страж, и юноша тихо зарычал.

- Вал! - жалобно пискнула Милле, умоляюще посмотрев из-под низко надвинутого капюшона. - Пожалуйста…

Бывший наемник, собиравшийся еще немного повредничать и показать, кто тут хозяин положения, опрометчиво повернул голову и в кои-то веки не успел вовремя уклониться от ее огромных синих глаз. Он неожиданно дрогнул, попав под сдвоенный удар бешено горящих радужек, на мгновение замер, тщетно стараясь побороть это наваждение, но уже через пару минут обреченно вздохнул: вот нахалка! Переиграла его! Провела, обманула, обвела вокруг пальца, прикинувшись невинной овечкой! Не зря пацан так ехидно скалится: знает, что против ее чар сложно устоять. А ведь с виду такой ангелочек! Впрочем, яблочко от яблоньки…

- Ладно, снимайте, - неохотно разрешил он и поспешно зажал чувствительные уши, чтобы слаженный торжествующий вопль не лишил его возможности слышать. - Только ненадолго!!

Милле с готовностью отбросила капюшон и подставила нежное личико под солнечные лучи. Мягкое тепло обласкало ее, словно шелк, в длинных пепельных волосах победно заиграли крохотные искорки, заблестели, засверкали на коже, подобно крохотным бриллиантам. И только сейчас, когда мрачноватая тень плаща перестала закрывать ее целиком, стало отчетливо видно, насколько же она красива. Просто бессовестно, невероятно хороша собой.

Тир с нежностью покосился на блаженно зажмурившуюся девушку, искренне гордясь спутницей, и даже Вал не сдержался: залюбовался ее чистой и неповторимой красотой, от которой у любого правильного мужчины начинало сладко щемить сердце, а душа таяла, словно кусок сахара в горячей воде.

- Если ты не перестанешь блистать, наше солнце может обидеться и погаснуть, - пошутил он, и Милле немедленно смутилась: уже знала, какое впечатление производит. А мужчины понимающе переглянулись: с каждым годом поразительная привлекательность девушки становилась все ярче и неоспоримее. Все сильнее притягивала к себе взгляды. И все настойчивее заставляла поберечься от удивительной силы, временами просыпающейся в ее дивной чистоты глазах.

- М-да. Страшная из тебя выйдет женщина, - важно прокомментировал Тир. - Действительно страшная: гляди, как нашего Вала уделала. Одно слово, и он сражен наповал. Скоро и я поддаваться начну.

- Отстань, - буркнула Милле, моментально помрачнев.

- Нет, правда.

- Тир!

- Ну ладно, прости, - раскаялся эльф. - Я просто хотел сказать, что ты очень красивая. Честное слово! Только это и ничего больше.

Милле подозрительно покосилась, но он был предельно серьезен. Ни тени насмешки, ни толики ехидства на ошеломительно красивом лице. Зеленые глаза смотрели очень спокойно и даже покровительственно, словно он мысленно добавил, что ни за что не даст ее в обиду. Ни людям, ни гномам, ни (тем более!) эльфам. А если и смеялся сейчас, то лишь для того, чтобы ненавязчиво подбодрить.