Александра Лисина: Знамение смерти

Вот и сейчас Тир, тяжело покосившись на Стража, обреченно вздохнул:

- Если нас кто-то узнает, тебя сотрут в порошок.

- Да не переживай ты, - сжалился, наконец, Вал над рассерженным спутником. - Я еще с ночи по остальным воротам прошелся и на каждых оставил по такой же монете. А вместо вас парочку бродяг нанял, чтобы сыграли эту роль. Даже по амулетику на них надел, чтобы выглядели похожими. Так что теперь, если мы все-таки засветились, ни одна собака не прознает, в какой стороне нас искать.

- Что?!

- Когда ты успел? - изумилась девушка и, обернувшись, слегка приоткрыла капюшон, сверкнув на солнце слегка вьющимися пепельными локонами и удивительно правильными чертами лица, в которых странным образом переплетались очарование, невинность и безупречная гармония, скорее подошедшая бы Перворожденным. Но маленькие круглые ушки, вкупе с бездонными синими глазами и странно переливающимися на солнце волосами, красноречиво свидетельствовали: юная красавица не была урожденной эльфийкой, ибо таких радужек и цвета шевелюры у Перворожденных отродясь не встречалось. Однако, в то же время, она ни в чем не уступала едущему рядом с ней эльфу. Просто поражала своей удивительной, ни на что непохожей красотой, будоражила, волновала воображение ладной фигуркой. Как раз такой, чтобы свести с ума любого мало-мальски зрячего мужчину.

Вал снисходительно улыбнулся.

- Не волнуйся, Милле, я обо всем позаботился.

- Зачем ты вообще их оставлял? - все еще недовольно переспросил юный эльф. - Нельзя было обойтись без этого позерства? Ушли бы по-тихому, никто бы не заметил.

Ланниец неопределенно пожал плечами.

- Да так… просто показалось.

- Что именно? - настойчиво напирал Тир.

Вал задумчиво пожевал губами и вместо ответа принялся рассеянно изучать пустынную дорогу, обрамленную могучими древесными стволами и кокетливо подрагивающими кустиками. Он и сам не знал, что именно ему не понравилось в охватившем немаленький город роскошном празднестве, устроенном королем Мирдаисом в честь своего восьмидесятилетия. Страж хорошо понимал, что по собственной воле решил посетить Аккмал именно в это время; испросил разрешения для своих молодых протеже повидать мир; выстоял неравный бой (даже настоящую схватку не на жизнь, а на смерть!) с одной крайне опасной особой ради того, чтобы эти неиспорченные малыши хотя бы раз в жизни увидели Город Тысячи Башен. Вызвался быть их временным опекуном. Довез, старательно оберегал всю дорогу. Показал, что хотел, провел по древнему городу и даже позволил тайком увидеть знаменитые на всю Лиару Дворцовые Сады, куда простым смертным вход был заказан, если, конечно, они не знали одной хитрой лазейки в наружной стене… но потом что-то пошло не так. Какое-то неприятное ощущение уже который час грызло его чувствительное нутро и заставляло настороженно прислушиваться и принюхиваться даже сейчас, когда родной город остался далеко позади.

В чем дело? Что не так? Неясно. Вроде тихо все, спокойно. Никто их не преследует. Зачарованные монетки, оставленные у трех разных ворот города, до сих пор не просигналили о том, что ими кто-то заинтересовался. Следы своего пребывания во дворце и в неприметной таверне на Западной окраине Аккмала он тоже надежно спрятал. Хозяину щедро заплатил, кое-кому пригрозил, остальных просто напросто обманул и увел своих "птенчиков" абсолютно незамеченными. Постарался покинуть столицу еще на рассвете, пока любопытных мало, а доблестная городская стража тихо посапывает в две дырочки. Причем, ушел гораздо раньше, чем планировал. После чего без лишнего шума вывел молодежь за ворота, надежно скрыл от чужих взоров за плотной тканью эльфийских плащей, вот уже второй час напряженно следит за округой и все еще не заметил ничего плохого… но в душе все равно сидит червячок неуверенности.

Может, он просто отвык от дворцовой жизни? Позабыл про шумные карнавалы? Про разодетых и обряженных в драгоценности дам и их не менее помпезных кавалеров, что находят интересным разговоры ни о чем, хвастают друг перед другом своими смешными победами и готовы к словесной дуэли по малейшему поводу? Может, банально устал от этого шумного веселья, потому что просто позабыл, каково это: чувствовать себя надутым индюком, привыкшим не по праву распоряжаться чужими судьбами? Может, два десятилетия в Серых Пределах изменили его слишком сильно? Сделали черствым? Чужим для этого сверкающего изобилием мира?

У него не было ответа. Просто в какой-то момент он вдруг осознал, что больше не хочет смотреть на этот праздник жизни. Неожиданно ощутил себя здесь совсем чужим, лишним, поэтому бессовестно скомкал разговор с постаревшим, но все еще сильным духом отцом. Дал понять, что отказывается от сомнительной чести взять на себя его трудное дело и действительно тяжкий долг. Отказался от этого бремени, хотя отец очень настаивал, не смотря даже на то, что на богатое, но неудобное "наследство" нашлось два других претендента - старшие сыновья, которые были гораздо меньше рады видеть неожиданно объявившегося блудного брата, нежели их старый родитель. Еще меньше они обрадовались, узнав о содержании этого разговора. Затем на повышенных тонах высказали несогласие с политикой старого интригана, весьма недвусмысленно намекнули на чрезмерную удаленность младшего брата от дел, закономерно едва не получили от него в глаз и, забывшись, попытались поставить дерзкого выскочку на место (разумеется, после того, как покинули покои дражайшего папочки и вышли подышать свежим воздухом). После чего без промедления заполучили славное украшение на распаренных и одутловатых физиономиях, которых еще два десятилетия назад и в помине не было. Объяснимо обиделись и, наконец, гордо удалились, задрав припухшие носы и испортив настроение окончательно. Да еще и отец потом добавил мудрое "вот видишь, почему они не слишком-то подходят?" и тем самым дал понять, что по давней привычке нагло подслушивал.